Проблема соотношения науки и веры. Проблемы веры и знания. Проблема универсалий в средневековой философии

Уже в первые века существования христианства в богословии начали формироваться две основные позиции (схема 80): одни теологи считали, что надо просто верить и даже не пытаться понять Бога, ибо человеческий разум на это в принципе не способен, другие полагали, что главная цель любого верующего – максимально

Схема 80.

приблизиться к пониманию Бога. И поскольку мир – это творение Бога, то, постигая этот мир, мы тем самым постигаем и Творца. В своем изучении мира они опирались на античную философию, пытаясь приспособить ее к христианскому вероучению. Но использование рациональных методов познания неизбежно приводило к обнаружению ряда противоречий как внутри религиозных учений, так и между результатами научных исследований и религиозными идеями, изложенными в Библии (аналогично в Коране). Отсюда и рождается проблема знания и веры, одинаково актуальная как в мусульманском, так и в христианском мире, а именно, сто выше: истины науки ли истины религии ?

Эта проблема может быть сформулирована как вопрос о путях познания: должны ли мы обладать верой для того, чтобы с помощью разума познавать мир и Творца? Или же именно рациональное освоение мира приводит нас к вере? Положительный ответ на первый вопрос давали Аврелий Августин, Ансельм Кентерберийский ("Верю, чтобы понимать") и др., на второй – Пьер Абеляр и его последователи ("Понимаю, чтобы верить"), В учении Фомы Аквинского эти две точки зрения были синтезированы. В частности, он провозгласил тезис о гармонии разума и веры, которые не могут противоречить друг другу (а если такое противоречие обнаружено, это значит, что мы просто ошиблись в рассуждениях). Объединяет все эти взгляды идея о том, что разум может и должен служить вере ("Философия – служанка богословия").

Мусульманский философ Аверроис (Ибн-Рушд) предложил для решения проблемы знания и веры теорию "двух истин". Согласно ей истины науки выше истин религии, но истины науки способны понять немногие, для всех же остальных религиозные идеи полезны, поэтом}" они имеют право на существование и их не стоит публично опровергать. В XIII–XV вв. теория двух истин получила распространение в Европе: Сигер Брабантский, Дуис Скот, Уильям Оккам отстаивали точки зрения, что разум и вера не имеют ничего общего и разум ничем не может помочь вере.

Особой остроты достигала полемика по вопросам: существует ли мир вечно или же он был когда-то сотворен? Бессмертна или смертна индивидуальная человеческая душа? Существует ли свобода воли или любой человеческий поступок определяется Богом?

Проблема универсалий в средневековой философии

Универсалии – это то общее, что присуще всем конкретным объектам определенного вида или рода. Например, как уже было сказано, все конкретные лошади, несмотря на множество индиви-

Схема 81.

дуальных различий, обладают некой общей "лошадностью", благодаря чему они, собственно говоря, и являются лошадьми.

Средневековое понятие универсалий возникло на базе учения Платона об идеях, которые, будучи "присущи" конкретным вещам некоторого вида, определяют их природу, являясь их идеальной моделью, а кроме того – причиной и целью этих вещей; близко к этому и учение Аристотеля о формах. В том виде, в котором она обсуждалась в Средневековье, проблема универсалий впервые была поставлена в работах неоплатоника Порфирия, хотя в средневековую схоластику она вошла через Боэция и его комментарии к работам Порфирия.

Порфирием были поставлены три вопроса.

• 1. Существуют ли универсалии (т.е. роды и виды: животное, человек, лошадь и т.д.) самостоятельно (т.е. вне конкретных вещей)?
• 2. Если да, то являются ли они в таком случае телесными или бестелесными?
• 3. Если они бестелесны, то имеют ли они единую природу с чувственными вещами?

Сам Порфирий не дал на них никаких ответов, но эти три вопроса и особенно первый из них стали предметом ожесточенных споров в эпоху Средневековья. В решении вопроса "существуют ли универсалии самостоятельно?" все философы поделились на два больших лагеря: реалисты и номиналисты (схема 82).

Реалисты – это философы, считавшие универсалии существующими реально вне конкретных вещей.

Номиналисты (от лат. "nomen" – "имя") – это философы, считавшие, что вне конкретных вещей общее (универсалии) существует только в словах (именах), которыми называются вещи определенного вида.

Так, с точки зрения реалистов, кроме конкретных лошадей и вне их реально существует "лошадность", присущая всем лошадям как таковым, вне конкретных быков – "быковость", вне любых четвероногих животных – "четвероногость" и т.д. А с точки зрения номиналистов, вне конкретных объектов нет никакой "лошадно- сти", "быковости" и "четвероногости", а есть только слова (имена) "лошадь", "бык", "четвероногое", применимые, соответственно, к любой лошади, быку, четвероногому.

Борьба шла не только между реалистами и номиналистами, но и внутри каждого лагеря, среди и тех и других можно выделить "крайних" и "умеренных" (схема 83).

К крайнему реализму можно отнести многих представителей ранней схоластики IX–XII вв.: Эриугену, членов Шартрской и Сен-Викторской школ, а также Ансельма Кентерберийского. Для сторонников крайнего реализма, опирающихся прежде всего на Платона и неоплатоников, характерно не просто признание реального существования универсалий вне и до конкретных вещей; универсалии понимаются еще как опосредствующие звенья между Богом-Творцом и конкретными сотворенными вещами.

Универсалии понимались как содержащиеся в уме Бога образцы, в соответствии с которыми создаются конкретные вещи; при этом более общие – родовые – универсалии содержатся в менее общих – видовых (например, универсалия "четвероногое" содержится в универсалиях "лошадь", "бык", "собака"), а видовые универсалии содержатся в конкретных предметах (универсалия "лошадь" – во всех конкретных лошадях). При этом универсалии считаются сущностями более высокого порядка и в некотором смысле более реальными, нежели отдельные объекты.

Умеренный реализм ближе к учению Аристотеля и перипатетиков, у которых общее (форма) понимается как содержащееся в конкретных вещах (гак как любая конкретная вещь есть соединение материи и формы). Соответственно, сторонники умеренного реализма считали, что универсалии существуют только в конкретных вещах.

Своеобразный вариант умеренного реализма представляет собой позиция Фомы Аквинского, который, как и Ибн-Сина, признавая троякое существование универсалий :

• 1) до конкретных вещей (ante rem) – в уме Бога;
• 2) в конкретных вещах (in re);
• 3) после конкретных вещей (post rem) – в уме человека (как впечатления от них) (схема 81).

Основоположником крайнего номинализма был Росцеллин (ок. 1050–1110). Он утверждал, что существуют только конкретные вещи, а все, что есть вне их – в виде общего, присущего этим вещам, – это только слова, последовательности звуков ("дуновение звука").

Сторонники умеренного номинализма чаще всего признавали существование универсалий в человеческом уме (после конкретных вещей). Свой вариант умеренного номинализма – концептуализм – предложил Пьер Абеляр: универсалии обладают определенным существованием как понятия (концепты) в уме человека, возникая на базе чувственного восприятия единичных вещей благодаря абстрагирующей деятельности ума. Однако Абеляр признавал, что в чистом виде эти понятия существуют в Божественном уме, т.е., строго говоря, эта позиция может расцениваться и как умеренный реализм, и как промежуточная между реализмом и номинализмом.

Схема 82.

Схема 83.

Важнейшие представители умеренного номинализма – Дунс Скот и Уильям Оккам. Наиболее интересно учение Оккама, получившее название "терминизм". Оккам считал, что реально существуют только конкретные индивидуальные объекты. Так как могущество Творца бесконечно, Он не нуждается ни в каких опосредствующих звеньях в виде универсалий, а способен создать множество конкретных вещей непосредственным актом своей Божественной воли. Универсалий нет в вещах и до вещей, они представляют собой лишь термины , знаки вещей, фиксирующие посредством слов сходство между всеми объектами, называемыми одним и тем же термином. Однако эти термины не случайны, им соответствуют определенные состояния человеческого ума (души), и рождаются они как некие сократительные знаки (аббревиатуры) при проведении ментальных операций над сходными предметами.

Особую остроту проблеме универсалий в Средневековье придавало то, что она обсуждалась не как чисто философская проблема соотношения общего и отдельного (частного, индивидуального), а в связи с определенными богословскими проблемами. Для учения католической церкви одинаковую опасность представлял как крайний реализм, так и крайний номинализм – особенно в связи с догматом о триединстве Бога. Так, крайний номинализм вел к отказу от идеи единства трех ипостасей Бога, а крайний реализм – от идеи троичности единого Бога.

• Такой же точки зрения на универсалии придерживался и Аверроис.

Проблема соотношения знания и веры, рационального и иррационального, в более узком значении - науки и религии имеет давнюю историю. Соотношение знания и веры может вылиться в одну из трех основных позиций:

• абсолютизация знания и полная элиминация веры;
• гипертрофирование последней в ущерб знанию;
• попытка совмещения обоих полюсов.

В размышлениях философов разных направлений и ученых конца ХХ века все чаще можно встретить рассуждения о том, что научной мысли нужна вера, как правой руке левая рука, и неумение работать обеими руками не следует считать особым преимуществом. Обосновывается это тем, что в научном и в религиозном познании задействованы в принципе разные структуры человеческого существа. В науке человек действует как "чистый ум"; совесть, вера, любовь, порядочность - все это "подмога" в работе ума ученого. Но в религиозно-духовной жизни ум - это рабочая сила у сердца.

Эту идею высказал еще русский философ Н.А. Бердяев, утверждавший, в отличие от О. Конта, что знание и вера не мешают друг другу, и ни одна из них не может заменить или уничтожить другую, так как в "глубине" знание и вера образуют единство.

В настоящее время усиливается интерес к проблеме иррационального , то есть того, что лежит за пределами досягаемости разума и недоступно постижению с помощью известных рациональных (научных) средств, и укрепляется убеждение в том, что наличие иррациональных пластов в человеческом духе порождает ту глубину, из которой появляются все новые смыслы, идеи, творения.

Взаимный переход рационального и иррационального - одно из фундаментальных оснований процесса познания. Рациональное (мышление) взаимосвязано не только с чувственным, но и с другими - внерациональными - формами познания.

Большое значение в процессе познания имеют такие факторы как воображение, фантазия, эмоции и др. Среди них особенно важную роль играет интуиция (внезапное озарение) - способность прямого, непосредственного постижения истины без предварительных логических рассуждений и без доказательств.

Кроме того, в структуре научного знания существуют элементы, не укладывающиеся в традиционное понятие научности:

философские,

религиозные,

магические представления;

интеллектуальные и сенсорные навыки, не поддающиеся вербализации и рефлексии;

социально-психологические стереотипы;

интересы и потребности и т.д.

Начиная с немецкой философии И.Канта – Ф.Гегеля и с методологических достижений создателей квантовой физики, представления об активности познающего субъекта и неотделимости исследователя от экспериментальной ситуации стали нормативными.

Исследования Гилберта и Гёделя в математике показали принципиальную открытость для чувственного, внерационального познания любой, даже самой формализованной системы знания, какой не является ни одна естественнонаучная (тем более гуманитарная) дисциплина. Это значит, что вера, интуиция, эстетическое чутье, озарение (инсайт) и т.д. принципиально неустранимы из научного и обыденного мышления.

Более того, с середины XX в. исследованиями теологов более очевидными стали гносеологические обоснования догматики и вероисповедных принципов. Исследования философов - М. Элиаде, Р. Отто, Ж. Дерриды и др. - священного, сакрального показали сложность познавательного и практико-литургического процесса, где вера, интуиция и знание, образ и ценность образуют сложное единство. Развитие, становление любой научной теории осуществляется обычным порядком. И вера здесь занимает такое же место, как и в любом знании.

Однако в этом случае правильнее было бы говорить о другой,нерелигиозной вере , которая состоит в психологической уверенности в правильности содержания высказывания. Эта вера играет важную роль как в обыденной жизни, так и в научном познании. Данная вера обусловлена принципиальной открытостью любого знания, в том числе и знания научного.

Существуют качественно различные виды такой веры, обладающие различной степенью мотивации поступков человека: от уверенности в чем-либо (например, в том, что и завтра университет продолжит работу) до жизненных убеждений в неизбежность торжества добра над злом и т.д.

Подобный тип веры - неотъемлемый компонент практической деятельности. В своей жизнедеятельности человек постоянно принимает решения, осуществляет волевой выбор. Обстоятельства, при которых принимаются решения, очень редко бывают однозначными и чаще всего допускают несколько альтернатив в выборе стратегии и тактики деятельности. Там, где индивид не может прийти к однозначному решению на основе имеющейся информации, и его выбор не навязан ему принуждением, вступает в силу свободная воля. Индивид вынужден опираться на свою веру в успех предприятия. Можно утверждать, следовательно, что вера и знание представляют собой диалектически взаимосвязанные противоположности. Вера помогает действовать в условиях неопределенности. Если бы существовала полная информированность, то отпала бы необходимость в вере. Однако такая информированность в нашем мире принципиально невозможна. Поэтому устранить неопределенность при принятии решении человеку никогда не удастся.

Однако при принятии решения в ситуации неопределенности действует не только воля человека, но и его эмоциональная оценка окружающего мира, его чувства, настроение, оценка окружающего как приятного или неприятного, должного или не должного, правильного или неправильного.

В этих оценках, как убедительно показывают исследования психологов, мысль человека (рациональное) неотделима от эмоций, чувств человека (иррационального). Мы видели, что мировоззрение человека как необходимый компонент имеет и мироощущение - чувства, с помощью которых мы воспринимаем окружающий мир. Природа творчества человека также напрямую связана не с рациональностью, мышлением, а с бессознательными психическими процессами - еще одной гранью иррационального в человеческой жизнедеятельности.

Таким образом, знание и вера, рациональное и иррациональное в жизнедеятельности человека, в его познании окружающего мира, в его практической деятельности представляют собой неразрывное единство, необходимое для целостного, полноценного, полнокровного миропонимания каждого человека. И эта полнокровность должна находить свое выражение и в профессиональной деятельности человека, личности, понимающей и преобразующей окружающий мир.

32. Познание - это освоение человеком окружающего мира, в ходе которого вырабатываются новые знания о действительности. В познании выделяют несколько уровней: чувственное познание, мышление, теоретическое и эмпирическое познание, а также выявляют ряд видов: обыденное, художественное, научное. Структура познавательной деятельности включает в себя: субъекта познания (человека) и объект познание (вещь, предмет, явление), что выражено в понятии «субъект-объектной взаимосвязи». Если в качестве объекта познания выступает другой человек или группа людей, то говорят о субъект-субъектных связях. Раздел философии, рассматривающий круг данных проблем, называется гносеологией.

Практика - предметная, целеполагающая деятельность человека, направленная на освоение и преобразование социального, природного и культурного бытия. Практика имеет культурно-исторический характер, заключенный в многообразии отношений человека с миром. В структуре практики можно выделить: побуждающие силы (потребности, мотивы); целеполагание; деятельностные акты, направленные на овладение, присвоение, преобразование предмета; средства, с помощью которых достигается цель; результат деятельности.

Любой познавательный процесс является элементом практической жизнедеятельности, в результате которой мир преобразуется. Познание осуществляется в практической деятельности, служащей критерием достоверности полученных знаний. Практика является источником научного познания, его движущей силой, дает познанию необходимый фактический материал, подлежащий обобщению и теоретической обработке. Практика формирует самого субъекта познания, определяет строй, содержание и направленность его мышления. Практическое воплощение идей, превращение их в предметный мир есть опредмечивание. Знания опредмечиваются, как в языковой форме, так и в материальной культуре.

Творчество является особым видом практики, порождающей нечто новое, что первоначально возникает в воображении как образ, требующий воплощения в действительности. Научное познание можно отнести к творчеству, поскольку его цель заключается в получении новых знаний о действительности.

33. Наряду с научным знанием в культуре всегда сосуществует достаточно заметный слой зна­ний, который организован иначе, чем знание научное. Нельзя потребовать от научного знания, чтобы с его помощью описывались все составляющие человеческою бытия и жизненного мира людей.
В контексте культуры наряду с научным знанием формируются различные альтернативные подходы и программы, выходящие за пределы научной рациональности, которые, с одной стороны, способствуют ста­новлению научного знания, с другой стороны, являются порою весьма опасным социальным явлением. Такого рода знания называют по-разному; ненаучное, вненаучное, альтернативное, паранаучное, квазинаучное и т.д. Ненаучное знание – это такие формы познавательной деятельности, которые возникают как : 1) первичные формы осмысления реальности, предшествующие научному знанию; 2) как знание, несоответствующее общепринятым критериям построения и обоснования предлагаемых концепций; 3) как знание, дополняющее существующие виды научного знания; 4) как противореча­щее науке знание, строящееся на игнорировании эмпирических фактов, характеризующееся крайней авторитарностью и пониженным критицизмом. Рассмотрим некоторые виды ненаучного знания.
Этнонаука (еthno – народ) – традиционный вид системы специали­зированного знания, называемый «народной наукой». Этнонаука является результатом накопления и сохранения наблюдений, сведений, положительного опыта, относящихся к тем или иным важным для людей сферам жизнедеятельности. Народная наука выступает как продукт коллективно­го сознания и накопленного опыта. Со временем происходит централиза­ция и спецификация этого опыта. Хранение и применение народной нау­ки становится делом специальных групп или каст общества – шаманов, знахарей, жрецов, старейших племен, владеющих определенными знания­ми. Этнонаука существует, как правило, в устной форме и орга­низована как передаваемое непосредственно от человека к человеку рецептурно-практическое знание. Оно выражалось в лаконичной форме примет, наставлений, заветов, священных обычаев и ритуалов. Знание, аккумулированное в народных науках, является по-своему весьма глубо­ким, целесообразным и высокоэффективным в практическом отношении В современной культуре народные науки существуют как реликтовые об­разования, постоянно лишаемые своей основной питательной среды – традиционной народной жизни, своеобразного миропонимания. Это и оп­ределяет несоизмеримость этнонауки с современным научным знанием. Вместе с тем в свете все более угрожающих экологических проблем представляется возможным иначе посмотреть на «народные технологии», которые были более органично вписаны в природные циклы, не разрушали окружающую среду. С точки зрения «экологии культуры» многовековой, спрессованный в народных науках опыт успешного выживания в порой тяжелых жизненных условиях (как это характерно для северных районов «рискованного земледелия», например) может быть достаточно успешным, а постиндустриальные технологии в отдаленном будущем, возможно, бу­дут больше походить на технологии народные, гармонично вписанные в природную среду.
Протонаучное знание (преднаучное знание, предшествующее на­учному) – знание, представляющее собой первичные формы осмысления реальности, формирующиеся в процессе становления научного знания, когда еще отсутствует необходимый эмпирический материал, не разрабо­таны методы исследования и нормы построения теории. Протонаука опи­рается как на существующие достоверные знания, так и на субъективные предположения исследователя, его творческое воображение. Протонаучное знание создает предпосылки для построения достоверных теоретических концепций, выступая в качестве определенных «строительных лесов» на­учных теорий, с возникновением которых протонаучное знание исчерпы­вает свои возможности. Так, становлению классического естествознания в XVII – XVIII вв. предшествовало учение о флогистоне как основе хими­ческой энергии, теплороде, которому приписывались причины тепловых процессов и т.п. На основе этих представлений давались объяснения хи­мическим и тепловым явлениям, а также осуществлялось становление подлинно научного знания, например, становление основ термодинамики, химической теории и т.д.
Историческая судьба астрологии (греч. astron – звезда и logos – учение) также в известной степени совпадает с историче­скими судьбами других наук и проходит путь от преднаучного (протонаучного знания) к теоретическому. Астрология зарождается на Востоке, затем попадает в Грецию, где она оформляется как достаточно обосно­ванное учение об определенной зависимости между «земными» события­ми, т.е. событиями, происходящими в нашей земной жизни, и событиями «небесными», т.е. происходящими с небесными телами в мире звезд.
С новой силой астрология возродилась в эпоху Возрождения, затем в XIX веке в свете «подлинной» науки и ее четкими и однозначными критерия­ми научности астрология считалась недостойной внимания лженаукой, шарлатанством и была прочно забыта, но уже в XX столетии астрология не может пожаловаться на недостаток внимания к ней со стороны про­свещенного научного сообщества.
Несмотря на довольно распространенное мнение о том, что астро­логические представления либо просто не имеют никакого отношения к науке, либо являются наукообразными (квазинаучными) представления­ми, все же следует иметь в виду, что реальную основу астрологических предсказаний образует многотысячный опыт человечества, отлагающийся в самых разнообразных формах. Астрологические предсказания весьма существенно отличаются от традиционных форм гадания «по звездам», ибо в основании их лежит не поклонение звездам, а теоретические, ино­гда высоко математические конструкции. Теория астрологии включает в себя довольно значительный объем объективных сведений о небесных телах, характере их движения, траекториях и взаимном расположении. Эти представления, конечно же, не являются исключительно астрологи­ческим достоянием, но астрология принимала участие в их разработке. Именно астрологи почти до конца XIX столетия издавали регулярно соз­даваемые таблицы и календари (эфемериды), указывающие движение небесных тел для каждого года, которые обогащали запас знаний астроно­мического характера.
В ходе исторических перипетий астрология совершенствовалась как наука, разрабатывала математические техники вычислений (неслучайно астрологов в Риме называли математиками), уточняла таблицы расположения светил в различные периоды времени, обосновывала прие­мы предсказания. Потребность же в предсказании судьбы никогда не ис­чезала, астрология лишь облекла эту потребность в достаточно рацио­нальные, по крайней мере, небесполезные для науки, формы. В наше время в астрологии усиливается научно-исследовательская компонента, она ссылается на исследования в области биоастрономии, биофизики, тем самым, обнаруживая достаточно сильную тенденцию вписывания астро­логии в инфраструктуру научного знания.
В реальном процессе развития науки наряду с на­учным знанием формируются различные виды ненаучного знания, кото­рые или закладывают основу для становления отдельных наук и допол­няют их, или выступают в роли псевдонаучных построений, наносящих огромный вред научному знанию.

С.А. Смирнов

СООТНОШЕНИЕ ВЕРЫ И ЗНАНИЯ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Современная научная рациональность складывается на фоне значительного расширения границ научности, в условиях формирования междисциплинарного знания, общечеловеческих ценностей. С переходом к постнеклассической научной парадигме, где формируется другой образ реальности, актуализируются диалоговая и эволюционная эпистемология, проблема соотношения веры и знания требует нового осмысления.

Вопрос о соотношении веры и разума всегда интересовал философов. Обсуждая эту проблему, следует учитывать историзм в трактовке феноменов «знание» и «вера», а также изменение характера их взаимосвязи. Понятие «вера» является очень сложным и многосторонним. В обыденном понимании понятие «вера» может быть определено как принятие чего-либо в качестве истинного без достаточных на то оснований. Вера является одной из составляющих духовного мира личности, ее жизненным феноменом, имеющим свои функции. Более того, сама возможность теории познания (знания в целом) обусловлена именно познавательной активностью человека. Вера является ценностью, специфическим отношением людей с окружающим миром, с другими людьми. В этом отношении содержится, прежде всего, убеждение в бытии и значимости кого-либо или чего-либо, в осуществимости, возможности чего-либо. Очевидным является тот факт, что данное убеждение основано более на чувстве, чем на достоверном знании, зачастую на бессознательных импульсах. Необходимо прояснить вопрос о том, что понимается под верой в религии и науке, в чем заключается специфика каждого из данных понятий и как вообще можно говорить о вере научной. Религиозная вера характеризуется тем, что содержание ее объекта относится к сфере сверхъестественного, что определяет ее иррациональный характер. В контексте религиозных систем она является той центральной мировоззренческой позицией человека, которая включает в себя принятие определенных утверждений, «догматов» и согласие добровольно следовать им вопреки возможным сомнениям. Более того, человек испытывает личное доверие к Богу как высшему существу, являющемуся гарантом его существования.

Понятие «научная вера» в философской и научной среде мало используется. Более того, попытки его использования встречают непонимание и критику. Мы попытаемся проанализировать, в каких формах возможна вера в научном знании, задать характеристики и показать отличие от веры религиозной. В чем же заключается содержание «научной веры»? С нашей точки зрения, разум, основанный на вере, в отличие от «чистого» разума, утверждает существование новых, положительных начал, которые порождают новое содержание жизни и знания, потому что утверждает существование чего-то иного, неизвестного, лежащего за пределами обыкновенного опыта. Если научная вера дает нашему сознанию новую положительную информацию, то задача разума должна заключаться в очищении привнесенных верой данных от элементов случайности, обретение им качества необходимости и всеобщности. Помимо этого, вера присутствует в процессе познания как в момент выбора той или иной парадиг-

мы, так и в ситуации их создания. Подобный подход актуализируется сегодня особенно ввиду осознания научным сообществом, на современном этапе становления научного знания, безусловной «встроенности» субъективной веры человека во все его познавательные и жизненные процессы. Иначе говоря, вера, определенный набор убеждений, лежит в основании нашей жизни.

Утверждение о том, что вера не имеет достаточных оснований, широко распространено в философской традиции. Этой позиции придерживался и Л. Витгенштейн, в работах которого можно усмотреть также восходящее к И. Канту предостережение об опасности смешения знания и веры, подмены одного другим. В работе «О достоверности» развивается идея относительности истинности, зависимости смысла от меняющихся обстоятельств. Основанием концепции Л. Витгенштейна является утверждение о необходимости разграничения знания и мнения как разных эпистемических позиций. Неуместно говорить о знании, если на самом деле располагаешь лишь мнением, предположением или верованием. При таком подходе возникает определенное отрицательное отношение к феномену веры, стремление к ее полной элиминации из познавательной деятельности субъекта, а тем более из системы знания.

Если обратиться к проблеме оснований веры и знания, необходимо отметить, что различие здесь носит не просто частный характер, но обладает фундаментальным значением. Знание получает свой статус в результате логического оформления, обоснования, проверки, доказательства достоверности и истинности, и лишь в таком качестве оно получает не только когнитивную, но и социальную значимость, начинает функционировать в культуре, включаться в коммуникации и различные формы деятельности. Вера базируется совсем на другом - на социокультурной коммуникативной апробации, социальной общезначимости того, во что верят. Изменение сложившихся установок, предметов веры, может произойти только при появлении новых, социально проверенных, общеизвестных истин. Процесс появления данных установок во многом схож с процессом становления теории в познавательном процессе. Также сначала появляется группа единомышленников, объединенных общей идеей (предметом веры), затем теория укрепляется фактами, ее подтверждающими, верование - сторонниками и «чудесами».

При таком подходе вера уже не может быть жестко противопоставлена знанию, а эпистемологический статус веры, ее функции в познавательной деятельности не оцениваются однозначно отрицательно. Подтверждение данной позиции находим у И. А. Ильина в главе «Путь духовного обновления». Он называет «предрассудком», требующим критической переоценки, положение о том, что только знание обладает достоверно-

стью, доказательностью, истинностью, а вера не только неосновательна, но и напрасна. Современное общество сильно нуждается в «духовной очевидности», которую, с точки зрения И.А. Ильина, можно обрести только через углубление и осознание человеком своего духовного уровня бытия . С нашей точки зрения, в настоящей ситуации глобального цивилизационного кризиса, когда ответственность за выбор рационального действия многократно возрастает, а безусловный разум, «чистый» разум становится недостаточным, необходимо введение концепта веры в познавательный процесс. В классической эпистемологии считалось, что в доказанное не надо верить, оно познается и мыслится, верить же можно лишь в необоснованное, недостоверное. Из этого вытекает отрицательное, пренебрежительное отношение к вере в среде классических ученых. В то же время возможность постижения образа человека в целом, работа со сложными, человекомерными объектами, которые возникают в контексте пост-неклассической науки, требует методов и средств, отличных от классических (опыт, эксперимент, логический анализ). Конечно, нельзя отрицать эвристическую ценность методов, характерных для классической и неклассической моделей познавательного процесса, но необходимо их дополнение.

Соотношение знания и веры в научном познании можно проанализировать через рассуждение о двух видах опыта, лежащих в их основе. Границы науки -чувственный опыт, который она стремится объяснить естественными законами, в этом и заключается ее метод. В классической парадигме научного знания опыт рассматривается как всеобъемлющий и бесспорный, отрицается существование и важность иных источников истинного знания, одним из которых является такой феномен, как вера. Главным источником и видом опыта являются внешние ощущения, которые связаны с показаниями органов чувств. Опыт обозначается как внешний опыт, обращенный только во вне. Другой опыт - внутренний. Это духовный опыт, духовные умения, духовная очевидность. Итак, человеку одновременно с чувственными ощущениями даны «внутренние акты», такие как «душевные чувствования», переживания, воображение, воля - духовный опыт в целом, который служит источником не только религиозной веры, но духовной культуры в целом с ее нравственными, жизненными ценностями . Следовательно, опыт во всех его проявлениях, включает в себя веру как обязательный элемент познавательной активности исследователя.

Уровень влияния и роль веры в становлении научного знания (в том числе и обыденного) был хорошо отражен в работе Т. Куна «Структура научных революций». В процессе становления новой парадигмы и кризиса старой концепции ученый ищет «наудачу», пытается посредством эксперимента увидеть, что произойдет. Ученый ищет в данном случае явления, природу которых он не может пока разгадать. В процессе экспериментальных поисков создаются спекулятивные теории, которые в случае успешного эксперимента приобретают статус новой парадигмы . На данном этапе становления и развития научного знания актуализируется роль веры, благодаря которой су-

ществует сама возможность возникновения альтернативной существующей парадигмы. В то же время она необходимо обусловлена как социальным окружением, так и культурно-историческими условиями в целом, ведь субъект познавательного процесса принимает на «веру» социальный опыт. Как отмечает Л. А. Микеши-на, данные элементы веры и категоризация действительности отбрасываются, не принимаются гносеоло-гом, т.к. они не даны явно в восприятии . Поэтому происходит сокращение предметного образа действительности, что негативно отражается на адекватности познавательного процесса в целом. Представляется целесообразной попытка введения данных неосознаваемых, невербализованных компонентов знания в контекст осмысления современной наукой сложных, человекомерных объектов.

Основываясь на вышесказанном, веру можно определить как общечеловеческую универсалию культуры, которая включает в себя ряд аспектов. Во-первых, гносеологический (принятие чего-либо в качестве истинного без достаточных на то оснований), во-вторых, психологический (осознание и переживание данного состояния в качестве особо ценного, позволяющего преодолеть сомнения) и, в-третьих, религиозный (поиск основания своего бытия в области сверхъестественного).

Знание, являясь продуктом познавательного процесса, определяется социокультурным контекстом и личностью ученого, которая необходимо накладывает на него свой отпечаток. Предварительно его можно определить как совокупность сведений о какой-либо области жизни (науке, искусстве, философии).

В историко-философской традиции существовало множество определений понятия «знание». Н.О. Лос-ский знание интерпретирует как переживание, которое сравнивается субъектом с другими переживаниями и объектом которого является само сравниваемое переживание. На основании этого он делает вывод о непосредственном познании объекта из-за присутствия в знании вещи в оригинале . В то же время К. Поппер выделяет уже два основных, с его точки зрения, понятия знания. Во-первых, знание им понимается как «состояние сознания», т.е. личные приоритеты и установки ученого в процессе исследования. Во-вторых, он выделяет знание как «объективное содержание мышления», результатом которого являются некие эмпирически верифицируемые результаты. Знание во втором его смысле уже не зависит от веры в него, дистанцировано от субъекта познавательного процесса. По мнению К. Поппера, эпистемология должна заниматься только объективным знанием, субъективная его сторона к науке не имеет отношения. Однако сама возможность теории познания коренится в существовании познавательной деятельности человека, стремлении человека познавать окружающую действительность. Из этого следует, что понятие знания необходимым образом должно включать в себя как объективный, так и субъективный контексты, что говорит о необходимости обоснования эвристичности знания, именуемого «состоянием сознания», подтверждает его связь с верой .

Знание лежит в основе многих областей человеческой деятельности, из чего следует, что невозможно

дать понятию «знание» единственное определение. Знание, которым обладает лишь малая часть общества (научное знание), есть доля того, что считается знанием. Преобладают знания повседневные, дотеоретиче-ские, массовые, большая часть которых имеет социальное происхождение (передается нам в ходе обучения, общения, совместной деятельности) и без которых невозможно выработать знание теоретическое.

Исходя из сопоставительного анализа понятий веры и знания в философском контексте можно сделать вывод о том, что исключение веры из познавательного процесса необходимо приведет к возникновению перекоса, неполноценному отображению окружающей действительности, что негативно отразиться на достоверности полученного знания. Это обусловлено интеграцией веры в процесс познания на всех его этапах. Например, при приложении метода к проблеме исследования, вера присутствует и связана как с мыслительными процессами, так и с личными убеждениями ученого. В силу открытого, незавершенного характера познавательного процесса вера присутствует и на этапе обоснования результатов исследования. Вера необходима здесь в силу отсутствия возможности полностью формализовать научное знание. Из этого следует, что, хотя наука и стремится дистанцировать себя от веры во всех ее проявлениях, есть основание предполагать ее глубинную основанность на данном феномене познающего сознания.

Наиболее ярко положение о дополнении веры знанием и наоборот нашло свое выражение в концепциях отечественных философов. Представители русской философии изначально придавали огромное значение изучению феномена веры. С их точки зрения она играет важную роль в сфере гносеологии, в социальной и психической жизни человека. Социальное значение веры они усматривали, прежде всего, в ее интегрирующей роли. Общественные законы, религиозные догматы, научные и философские теории сами по себе не объединяют людей - это приоритет веры. Особенность веры как объединяющего начала отмечал П. Флоренский. Вера как ценность в связи с проблемой истины (знания) занимает особое место в его философии. П. Флоренский обращает внимание на то, что наше знание всегда ограничено условными суждениями. Именно поэтому познание предполагает акт веры. Вера является неотъемлемой частью познавательного процесса как в его начале, так и в конце. Знание опирается на веру потому, что в любой науке формулируются ее основные постулаты, т.е. положения, которые предлагается принять на веру. В своей деятельности и в своем познании человек не все может подвергнуть личной проверке. Из этого следует, что вера может быть позиционирована как неизбежная форма и ступень познания.

Важно отметить, что понятие веры тесно связано, с точки зрения П. Флоренского, с понятием истины. В качестве критерия истины философ предлагает принять «состояние полной удовлетворенности, радости, в котором отсутствует всякое сомнение, что выставляемое положение соответствует подлинной действительности» . Автор придерживается единой для всей русской религиозной философии позиции объединения и взаимного дополнения веры и знания.

Интересна и точка зрения относительно данного вопроса В. Соловьва, выраженная в работе «Вера, разум и опыт». С одной стороны он противопоставляет веру и разум, но в конце статьи утверждает необходимость комплексного познания предмета, основываясь на вере, разуме и опыте. Это говорит нам о позиции автора, согласно которой вера и разум находятся в постоянном взаимоотношении в силу того, что являются величинами несоизмеримыми, которые не могут заменить друг друга. Однако поэтому между ними не может быть борьбы. «...Все законы разума суть только законы явлений, а так как явления даются в опыте, то, следовательно, в опыте дается и все содержание этих законов. Разум же вносит только форму всеобщности и необходимости, разум только отрицает явление как частное и случайное и утверждает его как всеобщее и необходимое» . Иначе говоря, работа разума состоит в отрицании случайности, благодаря ему придается общая форма и порядок явлениям, которые, в свою очередь, являясь материальным содержанием процесса нашего познания, даются только через опыт.

Вера же, в отличие от разума, утверждает и положительные новые начала, которые порождают новое содержание жизни и знания, потому, что утверждает существование нового, неизвестного, лежащего за пределами обыкновенного опыта. И если вера дает нашему сознанию новую положительную информацию, то задача разума здесь состоит в очищении сообщенных верой данных от элементов случайности, сообщения им качества необходимости и всеобщности. Следовательно, разум не может заменить собой веру, иначе он рискует лишиться собственного содержания и остаться в «Отвлеченной пустоте».

Следовательно, если в науке будет господствовать только разум и опыт, то нам будет все безразлично, с точки зрения В. Соловьева. Деятельность утратит цель, стремиться будет не к чему, сама жизнь потеряет цену, если отвлеченная философия или наука будет иметь право суждения над верой и основанной на вере религией. «Специфическое различие между религиозной верой... философским разумом и опытной наукой... состоит в том... что эти последние дают только факты, а именно: опыт дает факты эмпирические или случайные, а разум - факты всеобщие и необходимые, или законы; религиозная же вера дает вовсе не факты, а начала. ...вера и основанная на ней религия дают нам начала цельные или положительные, которые выражают не то, что бывает, может быть... а то, что есть безусловно и должно быть» . Очевидно, что разнородность данных областей обусловливает их единство в «целости духовного организма». Иначе говоря, возможность адекватного познания реальности присутствует при наличии всех вышеозначенных сфер познавательной активности человека.

Идеи софийности, соборности, всеединства, лежащие в основании мировоззрения русских философов, обусловили решение о соотношении веры и знания, науки и философии не через выделение отдельных полномочий, как у И. Канта, а через единство в своеобразии. Взаимодействие указанных областей реальности обусловлено тем, что каждая из них охватывает определенную грань бытия, но в то же время все они явля-

ются его неотъемлемыми составляющими. Только в совокупности религиозное (основанное на вере), философское (основанное на разуме) и научное (основанное на опыте) виды знания способны дать истинное и адекватное представление о предмете познания. Научное знание несостоятельно в своих претензиях на абсолютное значение не только в области знания, но и в жизни. Только вера, с точки зрения В. Соловьева, гарантирует осознание сущностной составляющей предмета, сможет помочь проникнуть в его глубину. Более того, только веря в успех, человек способен достичь какого-либо результата в сфере своей деятельности. Только вера в определенную гипотезу способствует ее доказательству и превращению в парадигму. На основании понимания В. Соловьевым места и роли веры в процессе познания окружающей реальности можно говорить об установке на холистическое мировидение данного автора. В этом плане онтологические идеи русских философов в целом, на наш взгляд, также близки научной картине мира, складывающейся в постнеклассической науке.

Следует подчеркнуть, что современные научные исследования создают новое представление о мире. Современная научная картина мира ближе к холистическим идеям. Диалог веры и знания актуализируется синергетикой, когнитивное пространство которой, как показывает В.И. Аршинов , коммуникативно. Один из аспектов коммуникативности синергетики - это взаимодействие веры, традиции как коммуникативной среды и знания как теории. Вера базируется на подтверждающем ее опыте, на коммуникативной, социокультурной апробации. Через это возрастает роль когнитивной веры (принятие на веру интерпретационного знания). В диалоговой эпистемологии знание и вера не противопоставляются, но в своем соотношении

служат выявлению новых смыслов в герменевтических моделях познания. Здесь важно отметить, что вера не только помогает человеку преодолеть жизненные трудности, но является необходимым элементом принятия решения в процессе логического рассуждения, является важнейшим духовным образованием. В данном случае вера направляет познавательную деятельность человека, оказывает влияние на пути поиска, процесс построения гипотезы.

До недавнего времени преобладала вера человека в разум, возможность достоверного и всеобъемлющего познания окружающей реальности. Сегодня фиксируется необходимость поиска новых форм научной рациональности. Это происходит, главным образом, ввиду безуспешности попыток разума оправдать его претензию на возможность познания жизни в ее целостности, «схватить» изменчивую и свободно становящуюся сущность человека. Особенно привлекают современных исследователей те особенности веры, которые могут противостоять процессам дестабилизации и разрушения личности и общества. Например, первоочередное значение религиозной веры, в данной ситуации, заключается в возможности укрепления существующего мира, утверждения необходимости его целостности и упорядоченности. Рассматривая веру, прежде всего, как ценность, представители русской религиозной философии видели основную значимость в ее интегрирующей и смыслообразующей роли. Они утверждали единство, своеобразное тождество веры и знания, их нераздели-мость при постижении окружающей действительности. Вера позволяет осмыслить человеческую жизнь, наполняет ее концептуальным и целевым содержанием. Как ценность человеческого бытия вера является сложным явлением, которое находит проявление в различных сферах познавательной активности человека.

ЛИТЕРАТУРА

1. Ильин И.А. Путь к очевидности / И.А. Ильин. - М., 1993. - 432 с.

2. Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы / Л. А. Микешина. - М., 2002. - 622 с.

3. Кун Т. Структура научных революций / Т. Кун. - М., 1977. - 300 с.

4. Микешина Л.А. Философия науки: современная эпистемология, научное знание в динамике культуры, методология научного исследования:

Учеб. пособие / Л.А. Микешина. - М., 2005. - 463 с.

5. Лосский Н.О. Избранное / Н.О. Лосский. - М., 1991. - 622 с.

6. Флоренский П. Столп и утверждение истины / П. Флоренский. - М., 1989. - 400 с.

7. Соловьев В.С. Вера, разум и опыт / В.С. Соловьев // Вопросы философии. - 1994. - № 1. - С. 111-129.

8. Аршинов В.И. Синергетика как феномен постнеклассической науки / В.И. Аршинов. - М., 1999. - 200 с.

Проблемы веры, сомнения и знания имеют место в рассмотрении особенностей социально-гуманитарных наук, так как истинное знание включает себя как рациональное знание, так и иррациональное, в т.ч. знание, которое рождается верой. А такие понятия, как сомнение и знание неразрывно связаны с понятием веры.

В мире ценностных ориентаций человека непреходящее значение имеет вера, субъективный акт принятия чего-либо как истинного. Это непременная характеристика личности, она требует веры в себя, веры, переходящей в уверенность в своих возможностях. Вера - это не только основное понятие религии, но и важнейший компонент внутреннего духовного мира человека, психический акт и элемент познавательной деятельности. Она обнаруживает себя в непосредственном, не требующем доказательства принятии тех или иных положений, норм, истин. Как психологический акт, вера проявляется в состоянии убежденности и связана с чувством одобрения или неодобрения. Как внутреннее духовное состояние - требует от человека соблюдения тех принципов и моральных предписаний, в которые он верит, например: в справедливость, в нравственную чистоту, в мировой порядок, в добро. Понятие веры может полностью совпадать с понятием религии и выступать как религиозная вера, противоположная рациональному знанию. Религиозная вера предполагает не доказательство, а откровение. Слепая вера ничем не отличается от суеверия. Проблема взаимоотношения знания и веры активно обсуждалась средневековыми схоластами. Вера основывалась на авторитете догматов и традиции. Веру можно обосновать, но для этого придется привести не только рациональные, но и чувственно-эмоциональные доводы. Другое дело, что веру нельзя связывать с абсолютной достоверностью, которая, как следует из анализа проблемы абсолютной истины, вряд ли достижима.

Вере предшествует сомнение, которое переводится в веру в результате целого ряда психологических актов. Философы уделяют значительное внимание соотношению сомнения и веры. Разум опирается на веру как на свое предельное основание, но всякий раз способен подвергнуть ее сомнению (Сомнение - это состояние беспокойства и неудовлетворенности, заставляющее действовать с целью его устранения, порождающее желание перейти к состоянию верования - спокойного и удовлетворенного. Итак, сомнение, усилие для его преодоления - это стимул исследования и достижения цели). Появление и существование в науке наборов аксиом, постулатов и принципов также уходит своими корнями в нашу веру в то, что мир есть совершенное гармоничное целое, поддающееся познанию. Феномен веры, имея религиозную, гносеологическую и экзистенциальную окраску, может выступать как основа саморегуляция человека.

Также необходимо отметить и проблему взаимоотношения знания и веры. Проблема соединения веры и знания, богословия и науки занимает важное место в одном из направлений современной философии – неотомизме, представители которого стремились в едином синтезе объединить веру и разум. Вопрос о вере, о ее соотношении со знанием занимал большое место в русской религиозной философии, одно из важнейших понятий которой – «цельное знание». Цельная истина открывается только цельному человеку. Собрав в единое целое все свои духовные силы – чувственный опыт, рациональное мышление, эстетический и нравственный опыт, а также религиозное созерцание, человек начинает понимать и истинное бытие мира и постигает сверхрациональные истины о Боге.

Знание претендует на адекватное отражение действительности. Оно воспроизводит объективные закономерные связи реального мира, стремится к отбрасыванию ложной информации, к опоре на факты. Знание делает истину доступной для субъекта посредством доказательства. Знание рассматривается как результат познавательной деятельности. С глаголом «знать» связывают наличие той или иной информации либо совокупность навыков для выполнения какой-нибудь деятельности. Считается, что именно научное знание говорит от имени истины и позволяет субъекту с определенной мерой уверенности ею распоряжаться. Научное знание как способ приобщения субъекта к истине обладает объективностью и универсальностью. В отличие от веры, которая есть сознательное признание чего-либо истинным на основании преобладания субъективной значимости, научное знание претендует на общезначимость.

Усиление религии в современном обществе активизировало внимание исследователей к вопросу о соотношении науки и религии, знания и веры. Последняя имеет два значения: уверенность (доверие, убеждение) – то, что еще не проверено, не доказано в данный момент, и религиозная вера. Соединение знания и религиозной веры может вылиться в одну из трех основных позиций: абсолютизация знания и полная элиминация веры; гипертрофирование последней в ущерб знанию; попытки совмещения обоих полюсов – в особенности, современная философия религии.

Наука и религия тесно связаны, так как в научном и религиозном познании задействованы в принципе разные структуры человеческого существа. В науке человек действует как «чистый ум»; совесть, вера, любовь, порядочность – все это «подмога» в работе ума ученого. Но в религиозно-духовной жизни, напротив, «ум – это только рабочая сила у сердца».

Христианское философствование Средних веков (исторические предпосылки и общая характеристика)

Стратегия развития банковского сектора РФ на период 2015 года.

Стратегии развития банковского сектора РФ на периоды 2015 года. Основной целью развития банковского сектора является активное участие в модернизации экономики на основе существенного повышения уровня и качества банковских услуг. В стратегии поставлена задача перехода к интенсивной модели развитии банковского сектора:

1. Высокий уровень конкуренции на банковском рынке
2. Предоставление банками разнообразных банковских услуг
3. Высокий уровень капитализации банковского сектора
4. Развитие системы корпоративного управления и управления рисками
5. Высокая степень траспарентности (открытой) и рыночной дисциплины

Слабость Российских банков заключается в след:

1. Низкая капитализация
2. Недостаточность банковских показателей активов и пассивов

Тенденции развития банковского сектора до 2015 года.

1. Сокращения участия ЦБ в собственном капиталах коммерческом банке (в том числе Сбербанк)
2. Привлечение иностранного капитала в банковский сектор с целью усиления конкуренции на российском рынком банковских услуг
3. Развития конкуренции в банковском бизнесе
4. Создания условия развития для региональных банков
5. Развитие и внедрение современных банковских технологий в том числе технологий дистанционного банковского облуживание (интернет банкинг)
6. Повышение качества банковских услуг
7. Повышение капитализации банковского сектора, до 2015 года размер собственного капитала всех банков должен быть не меньше 300 млн рублей
8. Противодействие легализации (отмыванию) доходов полученных преступных путем и финансирование терроризма.

Господство религиозного мировоззрения, выраженного в богословии. Философия становится служанкой теологии. Её основная функция - истолкование Священного Писания, формулировка догматов Церкви и доказательство бытия Бога. Попутно развитие получила логика, осуществлялась разработка понятия личности (спор о различии ипостаси и сущности) и спор о приоритете единичного или общего (реалисты и номиналисты)

Мировоззрение и жизненные принципы раннехристианских общин первоначально формировались в противостоянии языческому миру. Однако по мере того как христианство приобретало все более широкое влияние и распространение, а потому стало нуждаться в рациональном обосновании своих догматов, появляются попытки использовать для этой цели учения античных философов. Разумеется, при этом им давалось новое истолкование.

Таким образом, средневековое мышление и миросозерцание определяли две разные традиции: христианское откровение, с одной стороны, и античная философия - с другой.

Если античное мировоззрение было космоцентричным, то средневековое - теоцентрично. Главенствующая идея его - идея Бога. Отсюда и основной принцип религиозно-философского теоретизирования - супранатурализм (от лат. супер - сверх и натура - природа; надприродный, сверхъестественный). Не природа и космос определяют все сущее в мире, а сверхъестественное начало - бог. От него целиком зависят и природа, и человек, и общество. Бог является личностью, которая существует над этим миром.

Своеобразие философского мышления средневековья заключалось в его тесной связи с религией. Церковная догма являлась исходным пунктом и основой философского мышления. Содержание философской мысли приобрело религиозную форму.

Представление о реальном существовании сверхъестественного начала (Бога) заставляет смотреть под особым углом зрения на мир, смысл истории, человеческие цели и ценности. В основе средневекового миросозерцания лежит идея творения (учение о сотворении мира Богом из ничего - креационизм).

Христианство принесло в философскую среду идею линейности истории. История движется вперед к Судному Дню. История понимается как проявление воли Бога, как осуществление заранее предусмотренного божественного плана спасения человека (провиденциализм).

Христианская философия стремится осмыслить внутренние личностные механизмы оценки - совесть, религиозный мотив, самосознание. Ориентация всей жизни человека на спасение души - это новая, проповедуемая христианством ценность.

Философское мышление средних веков было ретроспективным, обращенным в прошлое. Для средневекового сознания «чем древнее, тем подлиннее, чем подлиннее, тем истиннее».

Стиль философского мышления средневековья отличался традиционализмом. Для средневекового философа любая форма новаторства считалась признаком гордыни, поэтому, максимально, исключая субъективность из творческого процесса, он должен был придерживаться установленного образца, канона, традиции. Ценилось не творчество и оригинальность мысли, а эрудиция и приверженность традициям.

Патристика - философия и теология отцов церкви, то есть духовно-религиозных лидеров христианства до VII века. Учения, выработанные отцами церкви, стали основополагающими для христианского религиозного мировоззрения. Патристика внесла огромный вклад в формирование этики и эстетики позднеантичного и средневекового общества.

Апологетика - раздел богословия (преимущественно христианского), посвящённый обоснованию вероучения с помощью рациональных средств. Апологетика отстаивает ортодоксально-религиозную точку зрения в вопросе о сущности религии, её происхождении, критикует различные атеистические гипотезы происхождения и сущности религии, выдвигает и исследует доказательства истинности бытия Бога, а также основных положений христианской веры.

В рамках основного богословия:

Формулируются фундаментальные основы христианского вероучения,

Систематически излагаются основания или доказательства, на которых покоится и которыми -оправдывается вера христианина в безусловную истину коренных основ религиозно-христианского учения, критикуется отрицание христианских истин со стороны противо-религиозных и противо - христианских воззрений.

Проблема соотношения веры и разума - одна из основных в философии Средневековья. Если Бог является высшей реальностью, то соответственно основное внимание должно быть уделено его познанию. Но те методы, средства, пути познания, которые имеются в распоряжении человека, не могут быть применены к познанию Бога. Бог не дан в чувственном опыте человека, недоступен его разуму. Познание Бога возможно только с помощью веры, через божественное откровение. При этом вера не противопоставлялась разуму.

Аврелий Августин провозгласил «верю, чтобы понимать», заложив тем самым основы рационалистической теологии, идеи которой были наиболее полно восприняты и развиты Фомой Аквинским. Не учением человеческим, утверждал Августин, а внутренним светом, а также силой высочайшей любви мог Христос обратить людей к спасительной вере. Религиозная вера, согласно его воззрениям, не предполагает обязательного понимания тех или иных положений религии. Она не требует никаких доказательных аргументов. Надо просто верить.

Вместе с тем Августин отчетливо осознавал ту важную роль, которую играло рациональное познание. Поэтому он не отрицал необходимость усиления веры доказательствами разума, ратовал за внутреннюю связь веры и разума. Послушный религии разум и подкрепленная разумными доводами вера - таков идеал августиновской апологетики (от греч. апологеомай - защищаю, подразумевается защита христианского вероучения). Однако представленная Августином теория о Гармонии веры и разума исключала какую-либо возможность поставить веру в зависимость от разума. Решающую роль в его системе, без всякого сомнения, играло откровение (в представлении верующих открытие божеством сверхъестественным способом - знамение, видение и др. - своей воли или каких-либо божественных истин).

Свое наивысшее выражение идеология средневекового свободомыслия нашла в теории двух истин или «двойственной истины». Эта теория переносила проблему соотношения веры и разума в область взаимоотношений теологии и философии. Суть ее сводилась к учению о разделении философских и богословских истин, согласно которому, истинное в философии может быть ложным в теологии и наоборот. Другими словами, это была попытка утвердить независимость науки и философии от теологии, признать их равноправное существование.

Рассматривая два рода истин - истины разума и истины веры, Фома Аквинский указывает на необходимость их согласования и гармонии. Человеческий опыт и разум дают человеку истины, необходимые в жизни. И в этом отношении ценность знания для Аквинского бесспорна. Но еще в большей степени человеку необходима вера, ибо слабость, ограниченность человеческого ума не дают ему возможности постичь все величие Бога и сокровенный смысл мироздания. Но это, с точки зрения Аквинского, не означает, что христианские догматы, не могущие быть поняты и объяснены разумом, противоразумны, иррациональны по своей природе. Не слабый человеческий, а всемогущий божественный ум способен приоткрыть их тайны, их глубокий, внутренний смысл.

Божественный ум питает веру человека, озаряет его мысль животворным светом божественного откровения. Следовательно, там, где бессилен разум, в свои права вступает не знающая никаких преград вера. Но вера не есть нечто неизменное, статичное, раз навсегда данное. Она может не только возгораться, воспламенять человеческую душу, но и угасать. Человек, и только он, считает Фома Аквинский, несет ответственность за то, насколько сильна или слаба его вера, для укрепления которой необходимо использовать все способности ума, воли, обращаться к авторитету науки и философии.

Фома, таким образом, признавал ценность научного звания, рациональных доказательств, но в то же время сохранял контроль теологии над наукой и философией. Теология, по его утверждению, исходит из Бога и нисходит к его творениям. Философия же восходит к Богу от его творений, т. е., как и теология, своим особым путем ведет к знанию Бога и, следовательно, дополняет теологию. Знания Бога, даваемые философией, косвенны и относительны, знания же Бога, даваемые теологией, абсолютны.

И только в конце XIX - начала ХХ столетия представители религиозной философии пришли к выводу о необходимости рассмотрения разума и веры через призму человека, где интеллект и религиозное откровение, сливаясь воедино, образует высший познавательный синтез.

Аквинский находил гармонию и единство между верой и знанием. По Аквинскому, вера совершенствует разум, теология совершенствует философию, философия служит теологии.

Одновременно с Аквинским соотношение веры и знания исследует Бонавентура (1217-1274). Но если у Святого Фомы вера ведет за собой знание, то у Бонавентуры разум видит только то, что освещает вера. «Оставь чувства и рассудочные изобретения, бытие и небытие, оставь все это и отдайся Тому, кто по ту сторону любой сущности и любой науки» - таковы выводы Бонавентуры.

После Аквинского и Бонавентуры соотношение веры и знания в схоластике исследовалось Дунсом Скотом (1266-1308). Последний выступал за размежевание веры и знания, философии и теологии. По Скоту философия имеет свой объект и свою методологию, отличные от объекта и методологии теологии. Скот полагал, что есть истины, ускользающие от разума, - например, начало мира во времени, бессмертие души. К этим истинам человек приходит только через личный духовный опыт, но не через доказательства. Для понимания этих истин обычное знание бесполезно.

Удар по установленной Аквинским гармонии знания и веры наносится и главой номиналистов -Уильямом Оккамом (1280-1349). Для него является очевидным вспомогательный характер знания по отношению к вере. С точки зрения Оккама владения человеческого разума и владения веры не пересекаются и будут разделены вечно. Оккам заявляет, что невозможно искать логическую и рациональную основу для того, что дано верой в Откровении. Философия у Оккама уже не является служанкой теологии. Как, впрочем, и теология у него уже является не наукой, а неким комплексом положений, связанных между собой верой.

Определенная последовательность, в которой изложены выше позиции схоластов не означают того, что их воззрения сменяли друг друга. В эпоху Эразма в теологии находят свое место все вышеперечисленные направления схоластической мысли.