Сын хрущева сергей биография где живет. Сергей хрущев. Сергей Никитич, когда Вы последний раз были в России

Хрущёв Сергей Никитич – ведущий конструктор, заместитель начальника КБ ОКБ-52 Государственного комитета по авиационной технике СССР (город Реутов Московской области).

Родился 2 июля 1935 года в Москве. Отец – (1894-1971), советский государственный и партийный деятель, первый секретарь ЦК КПСС (1953-1964 годы), Председатель Совета Министров СССР (1958-1964 годы), Герой Советского Союза, Трижды Герой Социалистического Труда.

В 1952 году с золотой медалью окончил школу № 110 города Москвы, а в 1958 году – факультет электровакуумной техники и специального приборостроения Московского энергетического института (МЭИ).

В 1958-1968 годах работал в Опытно-конструкторском бюро № 52 (ОКБ-52) в городе Реутов Московской области под руководством : заместитель начальника отдела, ведущий конструктор, заместитель начальника КБ ОКБ-52 Государственного комитета по авиационной технике СССР. Разрабатывал проекты крылатых и баллистических ракет, участвовал в создании систем приземления космических кораблей, ракеты-носителя «Протон».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1963 года за большие заслуги в деле создания и производства новых типов ракетного вооружения, а также атомных подводных лодок и надводных кораблей, оснащенных этим оружием, и перевооружения кораблей Военно-Морского Флота Хрущеву Сергею Никитичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

После отставки своего отца Н.С. Хрущёва с поста первого секретаря ЦК КПСС в октябре 1964 года редактировал книгу его воспоминаний, рукопись которой (1400 машинописных страниц) сумел переправить для издания за границу.

Впоследствии с 1968 по 1991 годы работал заместителем директора Института электронных управляющих машин (ИНЭУМ), заместителем генерального директора НПО «Электронмаш». Одновременно преподавал в Московском высшем техническом училище (МВТУ) имени Н.Э. Баумана.

В 1991 году был приглашён в Университет Брауна (США) для чтения лекций по истории «холодной войны» после чего остался на постоянное жительство в Соединенных Штатах Америки.

Работает профессором Института международных исследований Томаса Уотсона Университета Брауна.

Выпустил ряд собственных книг с воспоминаниями об исторических событиях, свидетелем которых являлся: «Пенсионер союзного значения», «Рождение сверхдержавы». Книги переведены на 12 иностранных языков. В настоящее время работает над книгами о «хрущёвских» реформах. Один из сценаристов фильма «Серые волки» (Мосфильм, 1993 год) - версии о смещении Н.С. Хрущева.

Проживает в городе Провиденс, штат Род-Айленд (США), имеет российское и американское (с 1999 года) гражданство.

Доктор технических наук. Профессор. Член ряда международных академий.

Единственный сын Никиты Хрущева Сергей Хрущев, почетный профессор университета Брауна в США, сегодня занимается в основном тем, чем занимался его папа, - холодной войной. С той разницей, что сын ею увлечен в научном плане - как историей. Вот уже второй десяток лет проживающий в США Сергей Никитович недавно представил на суд читателей свою новую книгу - "Никита Хрущев и создание Супердержавы".

Сергею было 20 лет, когда отец пришел к власти. Он учился, потом работал инженером, впоследствии стал директором института, занимался ракетостроением и кибернетикой. Много путешествовал с отцом и был, как правило, молчаливым свидетелем исторических событий в России и в мире. С Сергеем ХРУЩЕВЫМ корреспондент "Известий" Алла БОРИСОВА побеседовала в Иллинойсском университете, где он представлял свою книгу.

- Вам не кажется, что времена холодной войны могут вернуться? К примеру, агрессивные интонации в прессе порой напоминают о старых временах.

Не думаю. Что такое холодная война? Она велась двумя идеологиями, которые больше не существуют. Ведь тогда нужно было мир поделить. А сегодня у России бюджет не тот. Холодная война была странным временем перехода от войны к пониманию того, как жить не воюя. Когда я приехал в США в 1991 году, я понял - да, мы были разными цивилизациями и совершенно не понимали друг друга. Но... как близки мы были идейно. У нас был страх друг перед другом, но не было желания начать войну.

В начале XX века Россия была слабой страной. Мы окрепли, выросли в супердержаву. И до самой смерти Сталина жили в страхе, что Америка начнет войну, - это был синдром первых немецких атак 41-го года. Как Перл-Харбор для американцев. Я знаю людей, которые жизнь положили, ожидая американского вторжения с Аляски. Туполев в свое время честно сказал Сталину, что не сможет построить ракету, которая долетит до Америки и не будет перехвачена. Но нашелся человек, который сказал: "А я смогу". И работы начались, деньги пошли... Сталин умер. А отцу сообщили, что ракета сможет достичь Америки.

- Отец никогда не думал, что война возможна?

Отец искренне считал, что у нас скоро настанет замечательная жизнь, гораздо лучше, чем в США. И тогда зачем воевать? Он хотел вкладывать деньги в экономику, сельское хозяйство. Какая там война, когда экономика России составляла 1/3 американской...

Да и отношения со Штатами мы начали строить как раз в 60-е годы. Мы наконец увидели друг друга. Те же лица, те же глаза... Отцу, помню, представили Рокфеллера, и он был просто поражен. Все говорил: "Надо же, выглядит совсем как мы!". И даже захотел его потрогать.

- Они с Эйзенхауэром хорошо понимали друг друга?

Абсолютно! Оба даже слышать не могли о войне. И все время обсуждали, как вести себя с военными, которые что в СССР, что в США все время просили денег.

Что такое пропаганда

- Вам приходилось много ездить с отцом. Никогда не хотелось его поправить, как-то повлиять?

Мне было 20 лет тогда... Все-таки разница в возрасте. На людях я никогда не возражал отцу, а вот потом мы много гуляли и беседовали.

- Он был строг?

Да нет, он был очень мягким человеком, любил людей, но, знаете, когда занимаешь такой пост, не всегда нравится, когда тебе возражают. Иногда спорили до хрипоты. О Лысенко, например. Я пытался доказать, что генетика существует, а он был убежден, что его советники лучше знают, что ее быть не может. Он меня тогда чуть из дому не выгнал.

- Но ведь сколько курьезов нам известно! Например, в гостях у премьер-министра Великобритании он, стоя у камина и беседуя с женой премьера, сказал (вы сами рассказывали на лекции): "А вы знаете, сколько ракет нужно, чтобы разнести весь ваш остров? Не знаете? А я знаю... И мы можем это сделать!".

Ну, я тогда понял, что это тоже такой прием дипломатии. И кстати, этот разговор потом сыграл свою роль.

- А знаменитая история с ботинком в ООН?

Знаете, что самое интересное? Вот я вам сейчас объясню, что такое пропаганда. Вы видели своими глазами, как Хрущев стучал ботинком по столу в ООН? Нет? И никто не видел. Потому что этого не было. Я вам могу рассказать, что было. Идет рутинное совещание. В какой-то момент журналисты окружили отца, и кто-то наступил ему на ногу. Ботинок слетел. А он же был полным человеком и нагибаться не стал. Ботинок поставил рядом, на стол. И в какой-то момент захотел вмешаться в обсуждение. Начал махать этим ботинком, привлекая внимание. Вот и все. Но что интересно: мой лондонский издатель попросил найти этот исторический ботинок, я нашел пару, в которой он уезжал тогда в США, и отдал. И потом вдруг выяснилось, что это не тот ботинок. На снимке другой. Оказывается, в Нью-Йорке тогда было жарко, и ему купили какие-то сандалии, американские, наверное. Вот в них он и был. (Сергей Никитович, видимо, тут все же говорит о другом эпизоде. Имеются кадры кинохроники, на которых Никита Хрущев именно стучит ботинком в зале заседания ООН. - Прим. "Известий")

- И где они сейчас?

Сгнили. Сын в них копался во дворе дома, ну и где-то они в земле...

Возвращаясь к ленинским заветам?

- Как складывался ваш американский путь?

С какого-то момента мне стало интересно то, что происходит в стране и в мире. Взял отпуск в институте и написал книгу "Пенсионер союзного значения". И меня пригласили на конференцию в Гарвард. Шел 89-й год, и КГБ не желал меня выпускать даже на неделю. Через Горбачева все же удалось выехать. И я после этого получил приглашение от института Кеннеди в качестве почетного "fellow". А я тогда английского не знал, полез в словарь и увидел, что fellow - это приятель. Ничего не понял, конечно. И уже потом, когда приехал, увидел, что уже готова квартира, офис, зарплата. Там я работал в течение семестра. Я не собирался жить в США. Но дела нашего министерства развалились, и я остался.

- Возвращаясь к вашим воспоминаниям об отце... Какой период кажется вам наиболее интересным?

Знаете, он был увлекающимся человеком, и каждый период был ему интересен. Вот, например, децентрализация. Он начал готовить эту реформу, и если бы она удалась, у нас рыночные отношения появились бы значительно раньше. Мне обычно говорят на это: "Нет, он не смог бы на это пойти." Не уверен. Да, он был убежденным коммунистом, но мог бы, скажем, заявить: "Возвращаемся к ленинским заветам". И все в порядке. Ведь он активно искал, думал, что делать. Лазил, например, в шахты в Югославии, все пытался понять, что это за демократический социализм такой. Ведь он и партийное руководство пытался превратить в современных менеджеров.

- Но менять систему он бы не стал.

Ну что такое система? Ведь дело не в названии, дело в том, что система должна работать лучше. Трудно домысливать несостоявшуюся реформу, но, может быть, в 70-е мы бы с нашей нефтью и экономической реформой обогнали бы Америку?

- История не терпит сослагательного наклонения.

Единственный сын Никиты Хрущева Сергей Хрущев, почетный профессор университета Брауна в США, сегодня занимается в основном тем, чем занимался его папа, - холодной войной. С той разницей, что сын ею увлечен в научном плане - как историей. Вот уже второй десяток лет проживающий в США Сергей Никитович недавно представил на суд читателей свою новую книгу - "Никита Хрущев и создание Супердержавы".

Сергею было 20 лет, когда отец пришел к власти. Он учился, потом работал инженером, впоследствии стал директором института, занимался ракетостроением и кибернетикой. Много путешествовал с отцом и был, как правило, молчаливым свидетелем исторических событий в России и в мире. С Сергеем ХРУЩЕВЫМ корреспондент "Известий" Алла БОРИСОВА побеседовала в Иллинойсском университете, где он представлял свою книгу.

- Вам не кажется, что времена холодной войны могут вернуться? К примеру, агрессивные интонации в прессе порой напоминают о старых временах.

Не думаю. Что такое холодная война? Она велась двумя идеологиями, которые больше не существуют. Ведь тогда нужно было мир поделить. А сегодня у России бюджет не тот. Холодная война была странным временем перехода от войны к пониманию того, как жить не воюя. Когда я приехал в США в 1991 году, я понял - да, мы были разными цивилизациями и совершенно не понимали друг друга. Но... как близки мы были идейно. У нас был страх друг перед другом, но не было желания начать войну.

В начале XX века Россия была слабой страной. Мы окрепли, выросли в супердержаву. И до самой смерти Сталина жили в страхе, что Америка начнет войну, - это был синдром первых немецких атак 41-го года. Как Перл-Харбор для американцев. Я знаю людей, которые жизнь положили, ожидая американского вторжения с Аляски. Туполев в свое время честно сказал Сталину, что не сможет построить ракету, которая долетит до Америки и не будет перехвачена. Но нашелся человек, который сказал: "А я смогу". И работы начались, деньги пошли... Сталин умер. А отцу сообщили, что ракета сможет достичь Америки.

- Отец никогда не думал, что война возможна?

Отец искренне считал, что у нас скоро настанет замечательная жизнь, гораздо лучше, чем в США. И тогда зачем воевать? Он хотел вкладывать деньги в экономику, сельское хозяйство. Какая там война, когда экономика России составляла 1/3 американской...

Да и отношения со Штатами мы начали строить как раз в 60-е годы. Мы наконец увидели друг друга. Те же лица, те же глаза... Отцу, помню, представили Рокфеллера, и он был просто поражен. Все говорил: "Надо же, выглядит совсем как мы!". И даже захотел его потрогать.

Лучшие дня

- Они с Эйзенхауэром хорошо понимали друг друга?

Абсолютно! Оба даже слышать не могли о войне. И все время обсуждали, как вести себя с военными, которые что в СССР, что в США все время просили денег.

Что такое пропаганда

- Вам приходилось много ездить с отцом. Никогда не хотелось его поправить, как-то повлиять?

Мне было 20 лет тогда... Все-таки разница в возрасте. На людях я никогда не возражал отцу, а вот потом мы много гуляли и беседовали.

- Он был строг?

Да нет, он был очень мягким человеком, любил людей, но, знаете, когда занимаешь такой пост, не всегда нравится, когда тебе возражают. Иногда спорили до хрипоты. О Лысенко, например. Я пытался доказать, что генетика существует, а он был убежден, что его советники лучше знают, что ее быть не может. Он меня тогда чуть из дому не выгнал.

- Но ведь сколько курьезов нам известно! Например, в гостях у премьер-министра Великобритании он, стоя у камина и беседуя с женой премьера, сказал (вы сами рассказывали на лекции): "А вы знаете, сколько ракет нужно, чтобы разнести весь ваш остров? Не знаете? А я знаю... И мы можем это сделать!".

Ну, я тогда понял, что это тоже такой прием дипломатии. И кстати, этот разговор потом сыграл свою роль.

- А знаменитая история с ботинком в ООН?

Знаете, что самое интересное? Вот я вам сейчас объясню, что такое пропаганда. Вы видели своими глазами, как Хрущев стучал ботинком по столу в ООН? Нет? И никто не видел. Потому что этого не было. Я вам могу рассказать, что было. Идет рутинное совещание. В какой-то момент журналисты окружили отца, и кто-то наступил ему на ногу. Ботинок слетел. А он же был полным человеком и нагибаться не стал. Ботинок поставил рядом, на стол. И в какой-то момент захотел вмешаться в обсуждение. Начал махать этим ботинком, привлекая внимание. Вот и все. Но что интересно: мой лондонский издатель попросил найти этот исторический ботинок, я нашел пару, в которой он уезжал тогда в США, и отдал. И потом вдруг выяснилось, что это не тот ботинок. На снимке другой. Оказывается, в Нью-Йорке тогда было жарко, и ему купили какие-то сандалии, американские, наверное. Вот в них он и был. (Сергей Никитович, видимо, тут все же говорит о другом эпизоде. Имеются кадры кинохроники, на которых Никита Хрущев именно стучит ботинком в зале заседания ООН. - Прим. "Известий")

- И где они сейчас?

Сгнили. Сын в них копался во дворе дома, ну и где-то они в земле...

Возвращаясь к ленинским заветам?

- Как складывался ваш американский путь?

С какого-то момента мне стало интересно то, что происходит в стране и в мире. Взял отпуск в институте и написал книгу "Пенсионер союзного значения". И меня пригласили на конференцию в Гарвард. Шел 89-й год, и КГБ не желал меня выпускать даже на неделю. Через Горбачева все же удалось выехать. И я после этого получил приглашение от института Кеннеди в качестве почетного "fellow". А я тогда английского не знал, полез в словарь и увидел, что fellow - это приятель. Ничего не понял, конечно. И уже потом, когда приехал, увидел, что уже готова квартира, офис, зарплата. Там я работал в течение семестра. Я не собирался жить в США. Но дела нашего министерства развалились, и я остался.

- Возвращаясь к вашим воспоминаниям об отце... Какой период кажется вам наиболее интересным?

Знаете, он был увлекающимся человеком, и каждый период был ему интересен. Вот, например, децентрализация. Он начал готовить эту реформу, и если бы она удалась, у нас рыночные отношения появились бы значительно раньше. Мне обычно говорят на это: "Нет, он не смог бы на это пойти." Не уверен. Да, он был убежденным коммунистом, но мог бы, скажем, заявить: "Возвращаемся к ленинским заветам". И все в порядке. Ведь он активно искал, думал, что делать. Лазил, например, в шахты в Югославии, все пытался понять, что это за демократический социализм такой. Ведь он и партийное руководство пытался превратить в современных менеджеров.

- Но менять систему он бы не стал.

Ну что такое система? Ведь дело не в названии, дело в том, что система должна работать лучше. Трудно домысливать несостоявшуюся реформу, но, может быть, в 70-е мы бы с нашей нефтью и экономической реформой обогнали бы Америку?

- История не терпит сослагательного наклонения.

Да, это верно.

Не единственный!
sheff26 17.11.2010 05:10:52

"Единственный сын Никиты Хрущева Сергей Хрущев"... А как же Леонид Хрущёв - сын Н.С. Хрущёва от его первого брака, по офиц.версии погибший в Великую Отечественную, который доставил генеральному секретарю ЦК КПСС столько хлопот???

Не единственный
Tor 04.03.2015 07:54:11

конечно не единственный, такой же продажный как и первый, что же он такой правильный в России не живет? да потому что давно куплен был!!! Жаль что Иосиф Виссарионович не добрался до всей семейки!!

Бывшего в 50-60-е годы ХХ века Первым секретарем ЦК КПСС и председателем Совета Министров СССР. Ученый и публицист, сферы научных интересов - конструирование космических систем и политология. Профессор Брауновского университета США, работает там в институте международных исследований.

Детство и юность

Сергей Хрущев родился в Москве 2 июля 1935 года. Матерью Сергея стала третья жена Никиты Сергеевича Хрущева - Нина Кухарчук. Была известна тем, что первой среди супруг советских лидеров официально сопровождала мужа на приемах и в заграничных поездках.

Никита Хрущев и Нина Кухарчук, родители Сергея Хрущева в молодости

Помимо сына Сергея, у Никиты Сергеевича Хрущева были три дочери от этого брака. Первая умерла в раннем детстве, вторая дочь по имени Рада работала в журнале "Наука и жизнь" и была замужем за главным редактором газеты "Известия" Алексеем Аджубеем. Третью сестру Сергея Хрущева звали Еленой, и она, как и брат, занималась наукой.

Семья Хрущевых жила главным образом в Москве - на Ленинских горах (сейчас Воробьевы горы) и в доме Правительства на Грановского, а также некоторое время в Киеве и в городе Куйбышеве (сейчас Самара). После отставки Никиты Сергеевича семейство перебралось на дачу в Жуковку.

В шестилетнем возрасте Сергей попал в больницу с переломом тазобедренного сустава и год носил гипс. Мальчик учился в Москве в школе №110, которую окончил в 1952 году с золотой медалью. В том же году Сергей поступил в Московский энергетический институт на факультет электровакуумной техники и специального приборостроения, который окончил в 1958 году.

Карьера

В 1960-х годах Сергей Хрущев работал в ракетно-космической отрасли. Разрабатывал системы приземления для ракет-носителей и космических кораблей, создавал проекты баллистических и крылатых ракет. Занимал пост замдиректора научно-производственного объединения "Электромаш" в Москве и должность профессора в высшем техническом училище имени Баумана.

В начале 1990-х государство перестало финансировать научные проекты, из-за чего Сергей решил оставить ракетостроение и сменить сферу деятельности. Новой областью его интересов стало преподавание истории. В поисках места в жизни Хрущев обратил взор в сторону США.

Сергея пригласили в Соединенные Штаты в 1991 году. Там он должен был прочитать курс лекций по истории холодной войны в Брауновском университете. Предполагалось, что Хрущев проведет в США год и вернется, но он предпочел остаться там навсегда. Разрешение на постоянное проживание Сергей получил в 1993 году, заручившись поддержкой президентов и .

В 1999 году получил гражданство США. Читал лекции о проводимых в России в тот период политических и экономических реформах, о советско-американских отношениях в 50-60-е годы ХХ века и о реформах своего отца в области политики, экономики и международной безопасности.

Сергей Хрущев должен был отправиться в Гавану в составе американской делегации, чтобы участвовать в конференции по вопросам Карибского кризиса. Но в результате ему единственному из всех участников делегации отказали в выдаче кубинской визы, о чем Сергей упоминал в интервью газете "Известия" в 2003 году.

Сергей Хрущев также известен как один из авторов сценария к политическому детективу "Серые волки", вышедшему на экраны в 1993 году. В фильме рассказывается о заговоре против Никиты Сергеевича Хрущева, организованном с целью сместить его с поста Первого секретаря ЦК КПСС. Во время работы над сценарием использовались реальные диалоги, записи о которых сохранились в архивах КГБ.

По воспоминаниям одного из организаторов заговора Владимира Семичастного, Сергей Хрущев был напрямую вовлечен в происходящее. Именно к нему обратился охранник одного из участников заговора, который подслушал разговор своего босса и попытался донести информацию о происходящем до окружения Хрущева. Поначалу охранник пытался выйти на дочь Хрущева и ее мужа, советского журналиста Алексея Аджубея, но те сочли этот рассказ провокацией.

В отличие от них Сергей Хрущев отнесся к сообщению о заговоре серьезно и передал его отцу. Однако Никита Сергеевич не поверил в то, что его положению лидера государства грозит опасность, и не счел названных Сергеем участников заговора противниками, на которых действительно стоит обратить внимание.

Сергей Хрущев за свою жизнь дал несколько интервью разным изданиям, в том числе украинскому журналисту и писателю , главному редактору газеты "Бульвар Гордона". В 2010 году эти интервью были изданы под одной обложкой в книге Дмитрия "Сын за отца".

Личная жизнь

Сергей Хрущев был женат трижды. В молодости он заключил брак с Галиной Шумовой, которая родила ему двоих сыновей. Старший, Никита Хрущев, родился в 1959 году, а младший Сергей - в 1974-м. Никита работал во Всесоюзном научно-исследовательском институте системных исследований АН СССР.

После распада Союза стал журналистом и редактором газеты "Московские новости". Был в напряженных отношениях с отцом и еще больше отдалился от него после переезда Сергея в США с новой женой. Сам Никита жил в Москве, где и умер в 2007 году. Младший сын Сергей также живет в столице. От него у публициста в 1994 году появился внук Дмитрий.

С первой женой Сергей Хрущев развелся, когда старшему сыну было 17 лет, а младшему всего два года. Сразу же после официального расставания с Галиной Шумовой ученый признался в том, что у него есть любовница - некая Ольга Крейдик из Душанбе. Эта женщина вместе с двумя детьми переехала к Хрущеву в Москву и некоторое время жила с ним в браке, но затем они развелись. У Сергея случился роман с лучшей подругой второй жены - Валентиной Голенко. На ней Хрущев женился в третий раз, и позже супруги переехали вместе в США.

Сергей Хрущев сейчас

Сейчас сын Хрущева продолжает жить в городе Провиденс, США, и работать при Брауновском университете. Сергей пишет книги о реформах своего отца, об исторических событиях советского времени, которым сам был свидетелем. В книгах автор дает собственную оценку описываемым событиям.

В 2018 году Сергей Хрущев снялся в программе "В гостях у Дмитрия Гордона", где рассказывал о ближайшем окружении , о жизни Никиты Сергеевича Хрущева и о своих впечатлениях от современного Киева. В 2017-м в интервью украинскому телеканалу 112.ua Сергей Хрущев поделился своими мыслями о причинах передачи Крыма Украине:

"Отец отдал Украине Крым, потому что если вы посмотрите на карту, то Крым «пристегнут» к Украине, и когда там стали заниматься экономикой и, самое главное, строить тот канал, который сейчас, к сожалению, закопали, то Госплан сказал, что лучше, если будет строиться под одним юридическим лицом, и передали Украине, так же, как передавали многие регионы".

Библиография

• 1990 - Sergei Khrushchev. Khrushchev on Khrushchev - An Inside Account of the Man and His Era, by His Son, Sergei Khrushchev
• 1991 - Хрущёв С. Н. Пенсионер союзного значения
• 2000 - Sergei Khrushchev. Nikita Khrushchev and the Creation of a Superpower
• 2003 - Хрущёв С. Н. Рождение сверхдержавы: Книга об отце
• 2006 - Sergei Khrushchev. Memoirs of Nikita Khrushchev: Reformer, 1945-1964

Приношу благодарность издательству «Вече» и его сотрудниками, взявшим на себя труд по переизданию «Реформатора».

«Реформатор» – последняя книга в трилогии об отце. Логически она – первая, но хронологически, по мере написания, последняя. И в этом есть своя логика. Первую книгу, «Пенсионер союзного значения», издательство АПН (Агентство печати «Новости») опубликовало в 1991 году. Она – чистой воды воспоминания, рассказ о последних семи годах жизни моего отца, Никиты Сергеевича Хрущева, о его политическом заточении, о работе над мемуарами, о смерти и похоронах. Мне тогда очень хотелось выговориться, рассказать о том, о чем еще совсем недавно и упоминать-то запрещалось.

Неожиданно для себя я обнаружил, что у меня получается. Раньше ничего, кроме научных отчетов и служебных записок, из-под моего пера не выходило, а тут – сразу книга, сразу успех. Книгу перевели на английский, китайский, немецкий, французский, японский, корейский, норвежский, голландский, чешский и венгерский языки. В некоторых странах она стала бестселлером.

Второе, дополненное издание «Пенсионера» вышло в 2001 году в издательстве «Вагриус» под иным, менее адекватным содержанию, названием «Хрущев». Окрыленный успехом «Пенсионера», я засел за новую книгу, уже не только об отце и его деяниях, но и о себе, о моих коллегах-ракетчиках. Постепенно мемуары разрослись в рассказ о становлении Советского Союза в статусе сверхдержавы, о роли отца в этом процессе, о его концепции безопасности страны, о его взаимоотношениях с конструкторами и учеными, генералами и адмиралами, Западом и Востоком. Книга вышла объемистой, за семь сотен страниц, в ней сошлись половина на половину мемуары и исторические исследования. В процессе работы мне самому многое прояснялось в нашем прошлом, события обретали свою взаимозависимость, выстраивались логическими цепочками. Я все больше ощущал себя уже не просто любителем истории, а историком, историком Сверхдержавы.

Здесь уместен вопрос: что такое советская сверхдержавность? Одни считают советскую сверхдержавность всего-навсего пропагандистским мифом. Другие относят оформление сверхдержавности к сталинскому правлению конца Второй мировой войны. С первыми спорить не о чем – если Советский Союз не сверхдержава, то история холодной войны теряет содержание. Со вторыми я попросту не согласен.

Победа над Гитлером в мае 1945 года заставила наших союзников, в первую очередь США, считаться с СССР, со Сталиным, но в четко очерченных войной границах согласованного в Ялте и оккупированного советскими войсками географического пространства. За его пределами влияние Советского Союза сводилось на нет. Сталин пытался изменить раздражавшую его расстановку сил, но безуспешно, каждый раз получал по рукам. К примеру, сразу после окончания войны Сталин вознамерился присоединить к СССР иранский Азербайджан, уже несколько лет оккупированный советскими войсками, но не тут-то было: американцы надавили, и ему пришлось вывести свои дивизии.

Не удалось Сталину установить контроль и над приграничными, исторически армянскими и грузинскими, но после Первой мировой войны юридически турецкими территориями. Турки, сочувствовавшие и помогавшие Гитлеру, по существу, смирились с неизбежностью потери, даже отвели свои войска от границы. Но вмешались американцы, и Сталин сдал назад.

Не повезло ему и на Западе. Сразу после окончания войны Западная Европа, колеблясь между Москвой и Вашингтоном, склонялась в сторону Москвы. Во Франции и особенно в Италии коммунисты оказались почти у власти, вошли в правительства, их победа на предстоящих выборах мало у кого вызывала сомнения. Американцам стоило немалого труда удержать у власти своих сторонников. Сталин воспрепятствовать не посмел.

На Балканах Сталин в те же годы не решился прийти на помощь повстанцам в Греции. Испугался американцев. Восстание подавили.

Сталин делал попытки вырваться за пределы очерченного союзниками круга. Вырваться с помощью военной силы. Видимо, он так и не осознал, что в новом ядерном мире попытка повысить свой статус такими методами столь же бессмысленна, как кавалерийская атака против танкового клина.

В 1948 году Сталин объявил блокаду оккупированных союзниками западных секторов Берлина. Ему казалось, что город, лишенный подвоза продовольствия, топлива, я уже не говорю обо всем остальном, не выдержит, капитулирует, как капитулировал в Сталинграде гитлеровский фельдмаршал Паулюс, окруженный советскими войсками. Сталин просчитался, американцы установили воздушный мост, наладили снабжение Берлина самолетами, и город выстоял. Вынужденный признать поражение, Сталин блокаду снял.

И наконец, провал затеянной с благословения Сталина Корейской войны. Россия Сталина, как ни крути, – держава могущественная, но региональная, а не сверхдержава.

Отец действовал иначе. Войну как инструмент упрочения позиций СССР в мире он с самого начала отверг, приступил к наведению сожженных Сталиным мостов с Западом, но вместе с тем не позволял никому ущемлять интересы собственной страны. Государственный секретарь США Джон Фостер Даллес называл такое поведение политикой с позиций силы, политикой на грани войны. Как отец, так и Даллес отчетливо представляли себе, где проходит эта грань, сами ее не переступали, но и противника держали за гранью. Тут все зависело от адекватности реакции, твердости в переговорах, трезвой прагматичности при принятии решений. Как только США пытались навязать свою волю в сфере интересов Советского Союза, отец не медлил ни минуты с ответом. В результате разгорался очередной кризис: Суэцкий, Берлинский, Ближневосточный, Дальневосточный и, наконец, Карибский. Опасная стратегия, но единственно возможная в противостоянии конкурентов, претендующих на сверхдержавность. Чуть дашь слабину – и неизбежно окажешься на задворках. Кризисы грозили войной, но и учили лидеров обеих сторон взаимодействию, взаимотерпимости, правилам сосуществования в нарождающемся новом миропорядке. Шаг за шагом руководители СССР и США, а вслед за ними и других государств Запада и Востока притирались друг к другу. Не сразу, постепенно, мир привыкал к равноправному партнерству СССР и США.

Можно ли обозначить конкретный момент, когда Советский Союз стал сверхдержавой? На мой взгляд, можно. Советский Союз стал сверхдержавой в момент разрешения Карибского кризиса, в октябре 1962 года. Кризиса, впервые в истории продемонстрировавшего американцам не только чужую, но их собственную уязвимость, поставившего США, развяжи они войну, перед неотвратимостью возмездия. Первую половину XX века американцы, прикрывшись щитом двух океанов, Тихого и Атлантического, прожили в безопасности и, наподобие римлян, расположившихся на трибунах Колизея, наблюдали за битвами на полях Европы, выбирали момент, когда следует нанести по одному из противников решающий, смертельный удар. Даже в 1961 году, во время Берлинского кризиса, все оставалось без изменений. И вдруг, в октябре 1962 года, американцы осознали, что они больше не зрители, а потенциальные жертвы, наравне с другими участниками опасной игры. Эта новость так перепугала рядовых американцев, что после 1962 года они уже не смели, несмотря на все доклады ЦРУ о преимуществе США в ядерном потенциале, считать Советский Союз неровней. Именно тогда общественное мнение США признало СССР Сверхдержавой. Оно же через три десятилетия, в 1992 году, лишило Россию этого титула.