Конфликты и скандалы в социальных сетях. Конфликты в социальных сетях. — Это с чем связано

Конфликты детей и подростков, нередко перерастающие в масштабную травлю, в социальных сетях стали обыденным явлением. Неустойчивая психика юных пользователей интернета не всегда может устоять под агрессивным напором сверстников. Что в этой ситуации делать родителям? Стоит ли вмешиваться в виртуальную жизнь своих детей? В День защиты детей разбираемся, как обеспечить кибербезопасность ребенка.

Социальные сети и мессенджеры настолько прочно вошли в повседневную жизнь россиян, что представить свой день без виртуального пространства становится довольно сложно. В первую очередь это касается детей и подростков, которые проводят в интернете больше времени, чем 10 лет назад.

"Ребенок, не получая ответов на вопросы в семье, несет их своим друзьям. Где он находит друзей? В соцсети, потому что там безопасно, там он может скрыться за ником, спрятаться за какой-то маской", - рассказала в интервью «Социальному навигатору» руководитель психологической службы благотворительного фонда «Арифметика добра» Наталья Мишанина .

"Маска" в виде страницы в социальной сети позволяет детям и подросткам выставить себя в наиболее выгодном свете перед сверстниками, почувствовать себя более раскрепощенными. Ведь высказать все свои мысли человеку в лицо гораздо труднее, чем написать об этом сообщение или пост, в который к тому же можно добавить красноречивые иллюстрации для усиления эффекта.

"Может случиться так, что у ребенка не ладятся отношения ни с одноклассниками, ни с детьми во дворе. И тогда интернет становится не только спасением от одиночества, но и своеобразной «терапией», утешением", - считает сценарист Анна Рождественская .

С возрастом у детей может просто не хватать времени на регулярные встречи с друзьями, так как приходит пора дополнительных курсов, занятий с репетиторами и подготовки к экзаменам. Анна знакома с такой ситуацией не понаслышке, так как воспитывает дочь подросткового возраста. По ее словам, из-за большой нагрузки, Ане (полной тезки матери) в течение года лишь несколько раз удалось встретиться с подругами. В такой ситуации виртуальное общение помогло поддерживать связь девушки со сверстницами.

От ссоры до травли один клик

Однако нередко сообщества в социальных сетях служат платформой для серьезных баталий юных пользователей, а также неприкрытой травли. Буллинг, шейминг и троллинг стали орудиями подростков, направленными против сверстников. Результаты могут быть самыми разными: от банальной обиды и ссоры с друзьями до развития комплекса неполноценности и депрессии.

"Дети любят вымещать свою злость, любят смотреть, как себя ведет жертва. Если огрызается, плачет, ее начинают еще больше травить", - отметила в интервью «Социальному навигатору» психолог фонда «Измени одну жизнь» Ирина Гарбузенко.

Конфликты среди школьников - явление не новое, однако с развитием информационных технологий оно получило другой характер и масштаб. Если раньше педагогам и родителям было проще контролировать ситуацию, так как в основном вся социальная жизнь детей проходила у них на виду, то сейчас дети гораздо свободнее чувствуют себя в закрытых сообществах и диалогах, за которыми трудно уследить взрослым. Кроме того, виртуальная реальность позволяет даже самым неуверенным подросткам почувствовать власть и превосходство над другими.

"Дети амбивалентны: они и понимают, и не понимают разницу между физическим и виртуальным оскорблением. В интернете они чувствуют себя безнаказанней, над ними нет авторитетов или они отличаются от тех, что есть в реальной жизни ", - уверен педагог Михаил Скипский .

Немалую роль в поведении школьников играет и обстановка в их семьях. Как считает Анна Рождественская, дети в основном копируют модель поведения своих родителей: «Конфликты подростков ничем не отличаются от конфликтов взрослых. Те же темы, что и у нас, и методы решений те же, что и у родителей. Именно в семье ребенок получает первый опыт поведения в социуме, в том числе и в конфликтных ситуациях».

Служба примирения

В большинстве случаев конфликты не выходят за рамки узкого круга их участников, но иногда ситуация накаляется до предела и выходит за рамки интернет-пространства, причиняя реальный вред. Как правило, педагоги стараются найти решение проблемы своими силами, но иногда приходится привлекать школьных психологов и родителей.

"У нас есть школьная служба примирения, которая помогает решать проблемы, возникающие между школьниками. Если конфликт небольшой, то к решению привлекаются только сверстники и учителя. Если проблема серьезная, то тогда, конечно, подключаются родители и школьный психолог", - рассказал учитель английского языка МБОУ СОШ №20 города Новомосковска Иван Анюхин.

Разрешать конфликты и реагировать на оскорбления, по идее, должны и администраторы сообществ, которые привлекают большое количество школьников. Однако довольно часто они не только игнорируются, но и специально создаются, чтобы набрать большую популярность.

Рука помощи

"Важно, чтобы родители не оставляли без внимания события в жизни ребенка, чтобы он хоть где-то чувствовал себя в безопасности. Дом и семья должны быть релаксирующим пространством", - посоветовала Наталья Мишанина.

"Попробуйте попросить «Я не хочу влезать, поделись со мной сам», - добавила Ирина Гарбузенко.

Специалисты уверены, что даже если конфликтной или стрессовой ситуации избежать не удалось, главное, сохранять спокойствие и стараться поддерживать ребенка, дать ему несколько полезных советов, как решить проблему. При этом прямое вмешательство взрослых в отношения подростков могут только усугубить конфликт и испортить отношения школьника со сверстниками.

Также психологи не рекомендуют открыто врываться в личное пространство детей в виде их страниц в социальных сетях, так как это подрывает доверие к родителям. Правда, если ребенку угрожает реальная опасность, то необходимо срочно вмешаться и принять меры.

Тотальный контроль и забота о личном пространстве

В то же время некоторые педагоги и родители предпочитают активно следить за жизнью своих детей в социальных сетях, а иногда даже требуют предоставить им пароли от реальных страниц, так как таким образом проще уберечь ребенка от ненужной и опасной информации, а также предотвратить возможный конфликт.

"Родителям, на мой взгляд, следует мониторить соцсети детей, как они общаются. Например, у меня в классе многие родителя смотрят страницы своих детей, что они пишут друг другу, как ведут себя, и проводят беседы, если дети где-то общаются некорректно", - поделился Анюхин.

Мнение педагога разделяет и Анна Рождественская. По ее словам, социальный интеллект ребенка еще весьма невелик и поэтому родителям необходимо тщательно следить за его поведением: «Только террор и контроль! Я разрешила своей дочери завести аккаунт в социальной сети только при условии, что она заведет его под чужим именем и там не будет ни одной ее фотографии».

Психолог Наталья Мишанина объясняет подобное поведение родителей предвзятым отношением к современным технологиям в целом. По ее словам, многие жители России воспринимают интернет и социальные сети как нечто инородное, неестественное и поэтому опасное для них и их детей.

"Мы должны просто поменять свое отношение к этому, посмотреть как на ту реальность, в которой мы живем. Принять то, что это есть, что интернет и социальные сети - это не так плохо".

Подготовлено редакцией спецпроекта «Социальный навигатор»

«Главное правило любого ответа на комментарий - никогда не отвечать непосредственно тому, кто к вам обращался», - уверен маркетинговый директор компании «Мосигра» Сергей Абдульманов. В издательстве «Манн, Иванов и Фербер» вышла его новая книга «Евангелист бизнеса». «Секрет» публикует фрагмент, в котором Абдулманов рассказывает, как отвечать на критику вашей компании в социальных сетях.

В посте с ожидаемой читаемостью около 30 000 человек, предположим, на пятой тысяче появился комментарий. Вы должны ответить на него не для комментатора, а для следующих 25 000 человек. Если комментарий хороший, вы просто перейдёте на личности, и появится ощущение междусобойчика. Если комментарий негативный, то человека, скорее всего, вы не переубедите, зато остальные заметят ваш спор.

Самое простое - кратко обрисовать ситуацию, согласиться, объяснить, почему дела обстоят так и что будет дальше. Это поможет всем остальным понять суть проблемы и почему ваша точка зрения тоже имеет право на жизнь, и самим принять решение.

Вот это «сами приняли решение» - самый важный инструмент комментирования. Если вы не станете вступать в бессмысленные споры, переходить на личности и сумеете всегда сохранять добрую иронию и вежливость - вы со стороны будете смотреться адекватным. Если же начнёте упорствовать - получится, что вы-то, может, и правы, но при этом упёртый идиот.

Вот ещё три правила, которые нужно соблюдать особенно тщательно.

1). Если проблема хотя бы на 10% с вашей стороны - сразу признавать вину. Если вы заходите настолько далеко, что рассказываете о проблеме сами, дальше вас можно только вытаскивать, а не топить. Вообще, запомните: любое действие в комментариях и вообще соцсетях тут же рождает противодействие. И если вы говорите о себе с критикой - вас будут хвалить. Если же вы себя хвалите - естественно, вас будут критиковать. Это просто.

2). Не отвечайте, если это не требуется. Думайте о том, как ответят другие, и дайте им возможность что-то сказать. Важно это по двум причинам: во-первых, нельзя превращать комментарии в интервью с вами (пользователи должны общаться между собой), а во-вторых, как правило, даже ваш сильный ответ, вжатый в рамки корпоративной этики, вежливости и других норм, может оказаться менее действенным, чем грубое и совершенно неэтичное (но при том справедливое) вмешательство кого-то ещё.

3). Закрывайте негативные ветки сразу. Очень частая ошибка новичков - пытаться тянуть негатив за счёт уточняющих вопросов. Если вам говорят что-то нехорошее - сразу же ответьте и расставьте все точки над i так, чтобы не было желания возразить или продолжить ветку. Хуже всего вопрос «что именно вам не понравилось»: его вся оставшаяся аудитория использует как трамплин, чтобы пояснить, что не так. Вас снесут.

Почему необходимо закрывать ветки диалога? Вот пример.

Провайдер пишет красивый пост про то, как выглядит оборудование узла. Комментатор оставляет замечание о том, что, мол, узел-то хороший, только сеть так себе конкретно в районе Коломенской. Правильная позиция - сказать, что да, такое случается, должны поправить. Затем пригласить человека в личку за деталями и дать контакт, куда можно писать в поддержку. Попутно отметив, что это не лично к автору, а именно в поддержку, и максимум, чем вы можете помочь, это позвонить им и попросить ускориться.

Но автор написал, что там вроде всё в порядке и не мог бы уважаемый комментатор уточнить, в чем дело. Комментатор, понятное дело, уточнил, уже чуть менее стесняясь в выражениях. Вместе с ним уточнили ещё примерно десять человек про свои дома. И вот у нас уже не дискуссия о том, как все устроено на базовой станции, а дискуссия о плохом качестве сети данного оператора - а ведь просмотры поста только начинаются.

Предположительно сотрудник отдела SMM одной большой логистической компании говорит о том, как выросло качество доставок (анонимно, будто это - сторонний комментарий). Но если до этого дискуссия шла о другом, немного затрагивая тему доставок, то после такого заявления каждый посчитал своим святым долгом возразить живущему в радужном мире пользователю примерами, что и как сделали эти нехорошие люди конкретно. В духе: «А варежки эти гады на почте забрали».

Естественно, когда у вас всё хорошо, об этом не пишут. Когда плохо - да, пишут. Сотни тысяч людей, которым нормально доставили, не станут писать: «А вот мне доставили без приключений». Зато стоит накосячить хоть немного - и вот уже сотни будут говорить обратное. А достаточно пяти-шести пользователей, чтобы создалось ощущение, что так происходит всегда.

Эсэмэмщик той компании хотел поддержать образ своего бренда, а в итоге сконцентрировал дискуссию на том, какие же сволочи они там все. Молодец.

А вот про то, почему сразу стоит признавать ошибку.

У Apple случилась проблема: взломали аккаунты звёзд и выложили фотографии, на которых те были не совсем одеты. Скорее, даже наоборот: совсем не одеты. Это была не запланированная утечка, а реальный случай взлома. И звёзды на фотографиях выглядели как обычные люди в таких же ситуациях. В общем, реальный мир показал свой звериный оскал. Так вот, показательна реакция двух звёзд.

Первая сразу же сообщила, что это всё ложь и провокация, фотографии - подстава и ничего такого не было. Фанаты решили проверить её утверждение и сравнили все украденные фотографии с её официальными из «Инстаграма». Попиксельно. И нашли такие же выключатели, такие же цветы, такой же ландшафт за окном - в общем, много чего, позволяющего достоверно установить, что они были сняты именно у неё дома. Для её репутации было не очень хорошо оказаться пойманной на лжи.

Вторая же поздравила всех с этим праздником и дала ссылку на ресурс, где можно скачать все «ушедшие» фотографии. Её полюбили, потому что она повела себя как открытый и искренний человек. Всё равно бы эти картинки нашли, хоть пару очков заработала.

Именно так и действуйте в большинстве кризисных ситуаций: всё равно правда откроется. Пусть лучше она будет от вас и сразу с нужным отношением. Ну и вы выиграете пару очков.

Книга предоставлена издательством

Этот тренд особенно актуален для крупных российских мегаполисов, жители которых привыкли получать ежедневный поток новостей из своих лент в «Фейсбуке», «Твиттере» и «ВКонтакте». Вокруг человека образуется уникальный информационный медиаколпак, который на систематической основе снабжает человека не только новостями, но и экспертной аналитикой, мнениями и рассуждениями известных и уважаемых им личностей. Этот информационный кокон не просто влияет на мировоззрение человека, он в значительной степени формирует его.

Технологические приемы информационной войны в социальных сетях выглядят следующим образом.

Таргетирование плохих ожиданий

Нагнетание катастрофизма, кризисных ожиданий, страхов и массовой депрессии. Таким образом создается негативный «само собой разумеющийся» фон восприятия происходящего в стране. Негативные ожидания, накапливаясь, способны привести к «срыву», когда одно негативное событие, подтверждающее накопленные ожидания, провоцирует массовый протест, панику, смятение и смуту. Примеры тем нагнетания плохих ожиданий: «предстоящие террористические удары по России», «приближение экономического коллапса» и т. д.

Подмена понятий

Боевиков и террористов практически повсеместно коллективный Запад и деструктивная оппозиция называют «повстанцами», «активистами», «борцами за свободу». Создается искусственный фантом якобы «умеренной оппозиции», которая воюет в Сирии, и которую, якобы «уничтожают русские самолеты». Подмена понятий есть «программирующий инструмент». Сначала человек «проглатывает» ложное определение, затем к нему привыкает, затем разрушается его собственная «картина мира». Черное становится белым, а белое черным. С подачи идеологических штабов в США подмена понятий распространяется ведущими СМИ как либерального толка (CNN, «Эхо Москвы»), так и исламистского толка («Аль Джазира»). В соцсетях развернута мощнейшая кампания, направленная на подмену понятий.

Использование украинских СМИ в воздействии на российскую аудиторию

Протестно настроенная аудитория в России в 2014—2015 годах «привыкла» черпать информацию из антироссийских украинских СМИ. Для такой публики украинские СМИ есть «самый авторитетный» источник». Следить за украинскими СМИ по Интернету для россиян не составляет никаких сложностей. Имеются признаки, что ведущие русскоязычные украинские СМИ специально «перенастроены» на подрывную работу с российской аудиторией. Вбросы в украинских СМИ часто становятся «генераторами» волн в соцсетях Рунета. Украинские СМИ также активно используются для технологии подмены понятий. Судя по направленности «подмены понятий», в украинских СМИ наши оппоненты в скором времени сосредоточатся на расшатывании ситуации в регионах России, прежде всего на Урале, в Сибири и на Северном Кавказе.

Создание фантома «массового недовольства»

В соцсетях создается «среда массового недовольства». Негативные темы вбрасываются через «клуб интеллектуалов» (популярных блогеров, медийщиков, идеологов протеста), затем массированно раскручиваются и продвигаются через тематические группы. У попавшего в такую сетевую среду человека возникает искреннее чувство, что кругом все ругают власть, растет протест, и ситуация «вот-вот вскипит». Погруженный в такую искусственную среду человек становится весьма податливым манипуляциям. Сначала создается искусственная реальность — фантом массового протеста, затем провоцируется массовый протест.

Паблики, посты и твиты стали эффективным оружием в информационной войне, которая ведется внутри и за пределами России. Русскоязычный сегмент Интернета остается пространством, где именно антигосударственные силы показывают наибольшую активность.

Почему, несмотря на такую успешную пропагандистскую компанию по телевидению, оппозиционная активность нашей стране все равно присутствует, а возможно — и растет? Наверняка, не все из них — «оплаченные агенты Запада», и многие действительно разделяют оппозиционные идеи и искренне верят в то, что делают.

Можно сказать, что информационное пространство в стране на данный момент расколото на два «лагеря», каждый из которых характеризуется своим набором социально-демографических характеристик, сложившихся политических взглядов и приемлемых способов разрешения социальных проблем.

С одной стороны — информационное пространство телевидения, где доминирует проправительственная точка зрения, и потребителями которого являются люди среднего возраста, со стабильным жизненным укладом. С другой стороны — информационное пространство Интернета и социальных сетей, где преобладает оппозиционная точка зрения, и потребителями этого контента являются молодые люди. При этом аудитории двух этих информационных вселенных могут никак не пересекаться. И если с информационным потоком, формируемым телевидением все более-менее понятно, то в случае Интернета действуют весьма сложные социальные механизмы воздействия. Какие именно? Ответить на этот вопрос помогут результаты исследования оппозиционной активности в социальной сети VK.

Были рассмотрены связи 470 наиболее крупных сообществ, групп и пабликов VK, с высокой политической активностью. В качестве связей рассматривалось общее число участников для каждой пары групп. Далее были оставлены группы, окруженные связями с пороговым значением 850 человек и больше. В пабликах и группах «ВКонтакте» больше всего выделяется 3 основных кластера: патриотический, либеральный и националистический. Забегая вперед скажем, что самым проблемным является патриотический кластер.

Обратим внимание на то, что центральное место среди политических кластеров во «ВКонтакте» занимает группа «Лентач». Это довольно плохой сигнал, поскольку означает, что прогосударственные силы вынуждены реагировать на новостной поток, формируемый оппозиционерами, а значит, по факту являются ведомыми.

Вообще, в организационном плане группы либерального кластера наиболее сплоченные, этот кластер не распадается даже при повышении порогового уровня связей до 15−20 тыс. человек. Это говорит о том, что оппозиционную активность в информационном пространстве осуществляют одни и те же люди, что они хорошо скоординированы и централизованы через off-line — структуры.

В настоящее время наблюдается четкая кластеризация оппозиционных групп в социальной сети VK. Выделяются 5 кластеров: 1 — оппозиционный; 2 — экстремистский, революционный, анархистский; 3 — коммунистический; 4 — проправительственный; 5 — феминизм, ЛГБТ и т. п.

Однако наиболее интересными для рассмотрения представляются даже не столько группы с политической активностью, сколько окружающие их неполитические группы. Это взаимная связка показывает социально-культурный бэкграунд российской оппозиции, сопутствующие ей культурные коды и поведенческие практики — т.е. ту среду, которая формирует мышление оппозиционеров и выстраивает их идентичность.

В этом смысле показателен «экстремистский» кластер. Там присутствует довольно большой сегмент групп — т.н. «библиотек» и «цитатников» («цитатник Троцкого», «цитатник Кропоткина» и т. п.). Для некритичного восприятия нагромождение тенденциозно подобранных цитат кажется полным, логически обоснованным, и силовое изменение существующей государственной структуры кажется единственно возможным. Так готовится идеологическая база для активного протестного движения, которое перестает быть маргинальным, а становится приемлемым самыми широкими кругами сочувствующих (см. размер кластера и количество групп).

Экспертное кодирование позволяет выделить следующие типы неполитических групп, которые окружают оппозиционный кластер.

Культура. Необходимо отметить распространение явления маргинализации как образа жизни — проявление в литературе, стиле одежды. Несистемность — считается признаком продвинутых людей, не сопоставимых с «нищебродами», «электоратом ЕР».

Идеология (цитатники разных политических и исторических деятелей — Ленина, Бакунина, Дзержинского, Троцкого, Крупской и т. п.). Также упоминаются разные идеологические течения, учения: анархизм, либертарианство и т. п.

Семейные ценности, которые на деле подменяются ценностями феминизма и ЛГБТ-сообществ. Об усилении этого направления говорит то, что группы феминисток и ЛГБТ структурно выделяются в отдельный кластер.

Образ жизни — веганство, вегетарианство, секты и т. п.

Мода — все вышеописанные тренды кодифицированы, представлены в виде символов, коммерциализированы в сопутствующей продукции: сумки, одежда, головные уборыи т. п. Мода позволяет идентифицировать «своих», ловить тех, с кем «на одной волне».

Таким образом, налицо полностью сформированная субкультура повседневных практик, характеризующая российское оппозиционное движение. Подобно тому, как в супермаркете покупатель проходит по маршрутам, проложенным маркетологами, так и в политическом движении, человек потребляет весь «мировоззренческий» комплекс. Протестное движение формируется культурной подложкой, музыкальными пристрастиями, модой на книги, термины, одежду, еду, символы и бренды.

Следует пояснить важность культурной составляющей, проявляющейся в самом доступном виде — музыкальных андеграунд групп. Тематика данного направления — депрессивная, психологически разрушительная музыка, при этом она позиционируется как социально продвинутая, находящаяся на пике культурной эволюции. Складывается впечатление, что андеграунд должен выполнить роль, которую в свое время рок-группы сыграли в развале Советского Союза.

Из всего вышеизложенного можно сделать два вывода.

Вывод первый — со стороны наших идеологических оппонентов ведется планомерная работа по всем направлениям распространения негативного отношения к властям: идеология, образ жизни, культура, бытовой экстремизм.

Вывод второй — подобная работа почти не ведется со стороны государства. Хотя патриотический кластер в VK и представлен многочисленными группами, выстраивание идентичности, молодежных субкультур и сопутствующих повседневных практик фактически отсутствует. Кроме историко-военного направления, другими четкими социальными маркерами патриотическое направление похвастаться не может.

Информационные войны все чаще выступают в качестве неотъемлемого компонента внешней политики коллективного Запада, они призваны оказывать комплексное психологическое давление на общественное мнение в государствах-мишенях. На современном этапе развития международных отношений именно Российская Федерация стала ключевой целью западных проектировщиков.

По мере реализации Россией своего суверенного курса внешней и внутренней политики, отстаивания своих национальных интересов и дальнейшего укрепления позиций на международной арене следует ожидать усиления информационно-психологических атак. Интенсивность информационных атак будет увеличиваться с приближением важных внутриполитических событий, связанных с очередными парламентскими и президентскими выборами в России. Следует также ожидать продолжение практики публикаций ложной информации, подаваемой в виде «объективного расследования» с целью дискредитации России и руководства страны.

Необходимо свести до минимума возможность влияния деструктивных сил на информационные механизмы внутри России. Особую значимость приобретает работа с социальными сетями. Необходимо укрепление отечественных информационных потенциалов (групп в социальных сетях) с целью оперативного распространения достоверной информации относительно предпринимаемых российским руководством действий, как на международной арене, так и внутри страны. Понимание масштаба угроз, вызванных информационной войной является важным элементом в стратегии противодействия.

Следует продолжать укрепление отечественного информационного потенциала с помощью привлечения талантливых работников медийной отрасли, которые доносили бы до граждан объективные сведения о проводимой государством политике, вскрывали откровенную ложь зарубежных и отечественных деструкторов, распространяемую для разобщения и ослабления российского народа и создания противоречий между народом и государственной властью.

Политика в информационной сфере не должна отставать. Надо активнее использовать гражданский ресурс «мягкой силы», по сетевому принципу формировать ячейки патриотической общественности. Еще более важной представляется работа с иностранцами. За рубежом есть люди, которые хорошо относятся к России и готовы помогать ей. Есть несколько проектов, сделанных иностранцами, направленные на создание позитивного образа России в СМИ и социальных сетях.

Особую значимость приобретает работа с гражданским сегментом «мягкой силы» России — ее многонациональным обществом, формированием внутри него полного неприятия деструктивных идей и псевдолиберальных ценностей путем создания сетей и ячеек патриотической направленности в социальных сетях, блогосфере и реальной жизни.

Большинством экспертов в России и за рубежом разделяется точка зрения о ведущейся против нашей страны информационной войне. А в войне есть (хотя бы на тактическом уровне) победы и поражения, преимущества и уступки. Соответственно, возникает вопрос текущей оценки ситуации. Проигрываем ли мы или побеждаем? К сожалению, складывается впечатление, что по большей части прогосудаственный дискурс, в том числе и в социальных сетях, является «догоняющим», инициатива находится на стороне оппонентов. Почему патриотически ориентированные российские политики и политологи, журналисты, дипломаты, а также сообщества в социальных сетях по большей части занимают оборонительную позицию? Вынуждены оправдываться, отвечать, а не наступать?

Информационная война ведется в дискурсивном пространстве, которое является многоуровневым. Дискуссии политических передач и ток-шоу демонстрируют самый поверхностный и ситуативный уровень. В основе повседневного обсуждения лежат ключевые смыслы и ценности, которые вводились сначала в экспертное, а затем и в массовое сознание несколько десятилетий. По сути, мы играем на чужом смысловом поле — в пространстве ценностных ориентиров, которые были заложены в нашем обществе 30 лет назад, в то время как зарубежные стратегические визави активно осваивают новые пространства в информационной сфере.

На фоне того, что в 2010 году в США блогосфера признана самостоятельным направлением реализации внешней политики США, в руководстве России осознают всю важность роли Интернета и необходимость своего активного присутствия в нем (назначение Германа Клименко советником президента России по Интернету является тому подтверждением). Однако необходимо нивелировать влияние деструктивных идей и «ценностей» как в средствах массовой информации, так и в социальных сетях. К сожалению, пока на поле битвы за интернет побеждают антигосударственные силы. При государственной поддержке крайне важно выстраивать многомерные сети на основе синергии информационных, культурных, финансовых, политических и иных компонентов, чтобы жить и побеждать в информационной войне.

Вы когда-нибудь замечали, как сильно может развиться конфликт в Интернете? То, что может начаться как небольшая разница во мнениях или маленькое недоразумение, очень быстро становится серьезной проблемой. Есть целый ряд причин, почему это происходит. Одной из них является отсутствие зрительных и слуховых сигналов. Когда мы говорим с кем-то лично, нам видны выражения лица, жесты и телодвижения, слышен тон голоса. Одну фразу можно сказать десятками разных способов,и это, как правило, влияет на то, как мы на нее ответим.

В интернет-коммуникации у нас нет никаких визуальных и слуховых подсказок для того, чтобы расшифровать намерения, смысл и тон собеседника. У нас есть только слова на экране компьютера и то, как мы «слышим» эти слова в нашей голове.

Интернет-конфликты тесно связаны с явлением, описанным психологом Джоном Сулером – «эффектом растормаживания». Данный феномен характеризуется ослаблением психологических барьеров, ограничивающих выход скрытых чувств и потребностей, который заставляет людей вести себя в Интернете так, как они обычно не поступают в реальной жизни.

Это ослабление зависит от множества факторов, среди которых:

1)Анонимность. Никто не знает, кто вы, и поэтому можете сказать все, что хотите.

2)Невидимость. Вам не приходится беспокоиться по поводу вашего внешнего вида, когда с вами разговаривают.

3)Асинхронность. Вы можете высказать все, что думаете, в любое время дня и ночи, не дожидаясь ответа и возможно никогда больше не возвращаясь к этому диалогу.

4)Солипсическая интроекция. При отсутствии зрительных и слуховых подсказок вы можете почувствовать, будто общение происходит только в вашей голове. Это дает ощущение безопасности и позволяет, не стесняясь говорить то, что мы не решаемся в реальности.

5)Минимизация власти. Во взаимодействии лицом к лицу вы можете быть запуганы социальным статусом собеседника, его работой, полом или национальностью. В Интернете вы чувствуете себя свободнее и можете сказать кому угодно, что угодно.

6)Индивидуальные особенности. Большое влияние на поведение оказывает интенсивность основных чувств, потребностей и инстинктов. Если обычно вы дружелюбны в реальном общении, то вы можете быть таким и в интернете.

Что можно сделать для предотвращения конфликтов в интернет-пространстве? Ниже приведены несколько советов, как предотвратить конфликт, не переходя к конфликтному взаимодействию:

· Не отвечайте сразу

Утро вечера мудренее. Если почувствовали гнев при прочтении электронного письма или сообщения, лучше не отвечать сразу. Вы можете написать ответ от всего сердца сразу, но не отправляйте его. Дж. Сулер рекомендует переждать 24 часа, перечитать свой ответ, по возможности переписать его на следующий день.

· Обсудите ситуацию с тем, кто вас знает

Спросите своих близких о том, что они думают о ситуации. Имея объективный взгляд со стороны, мы можем увидеть ситуацию по-другому.

· Вы не обязаны отвечать

У вас есть выбор. Вы не обязаны реагировать на зарождающийся конфликт. Если в вашу сторону направлены обвинительные или оскорбляющие послания, лучшей стратегией будет их проигнорировать.

· Уточните

Мы все можем извратить то, что слышим или читаем, особенно, когда мы расстроены и плохо себя чувствуем. Уточните у собеседника, правильно ли вы его поняли. Например, вы могли бы спросить: "Когда вы сказали... Вы имели в виду... или …?" или "Когда вы сказали... Я услышал... это то, что вы имели в виду?" Часто то, что мы услышали, может не совпадать с тем, что нам сказали.

· Используйте местоимение «Я»

Например: «Я чувствую», а не «Ты заставил меня чувствовать …»

· Тщательно подбирайте слова и то, что хотите сказать

Сделайте все возможное, чтобы вас поняли правильно. Когда ваш собеседник будет читать ваше сообщение, вы не будете рядом и не объясните, что конкретно имели в виду.

· Поместите себя на место другого человека

Для того чтобы избежать ненужных конфликтов,нужно принять во внимание то, кому именно вы пишете. Один человек может понять ваше сообщение именно так, как вы задумывали, а другой может увидеть в нем угрозу. Постройте свою коммуникацию с собеседником, основываясь на его личностных характеристиках.

Конструктивное разрешение конфликта тяжелая задача не только в жизни, но и в Интернете. Это затрачивает много сил и энергии. Тем не менее, Интернет является идеальным местом для практики эффективной коммуникации и повышения уровня навыков по работе с конфликтами. Глобальная сеть может помочь перенести межличностные отношения на новый уровень взаимодействия или отдалить людей друг от друга. Это наш выбор.

Смотрите также

Архетипические «тропы», которые притягивают те или иные формы нашего поведения, жизненные сюжеты, определенного сорта трудности и «ловушки», повторы одних и тех же разрушительных паттернов поочередно с разными людьми - описываются и обобщаются авторами как Боги и Богини, как типичные мифологические и сказочные сценарии, как планетарные воздействия по знаку рождения, наконец - как патопсихологические синдромы.

И прежде всего начать разговор с того, чтобы попытаться дать ответ на вопрос: «Если Бог есть любовь, то почему существует ад?». Каким образом в социальных сетях можно дать ответ? Представим себе аудиторию людей, которые находятся в какой-то группе в социальных сетях. Какой ответ можно дать людям, которые участвуют в такой группе? Это вопрос, который может начать наш разговор, и на который нам надо попытаться дать ответ. Это просто пример того, какого рода выражения, какого рода объяснения уместны в контексте социальных сетей.

Как я уже сказал, я буду рассказывать о том, чего я сам практиковать чаще всего не умею. Начну с признания, что за последний год я отписался от огромного количества своих виртуальных друзей, в смысле, френдов-католиков. Я продолжаю оставаться с ними «в друзьях», хотя с некоторыми я и порвал отношения – в интернете, в социальных сетях. Тем не менее я сознательно больше не слежу за их публикациями. Почему? Потому что большая часть публикаций носит откровенно тривиальный характер. У меня есть кошка, но при этом чужих кошек я не люблю. Может, со мной что-то не так? Каждый день видеть фотографии котов в разных позах мне неинтересно, неинтересны и другие тривиальные вещи, включая перепосты из других групп, которые я и так читаю. Большое количество сообщений носит, на мой взгляд, неадекватно полемический, скандальный, провокационный характер, с которым мне очень трудно иметь дело. Тут, конечно, можно сказать «ой-ой-ой, какой я нежный, не надо было идти в священники, если ты не можешь вынести такого рода тексты». Но я думаю, что у каждого человека есть своя организация и эмоциональная, и нравственно-этическая, на которую мы имеем право. Поэтому я с горечью должен сказать, что я не выдерживаю тех требований, которые мне предъявляют современные социальные сети, и вместе с вами тоже хочу учиться, как бы эту ситуацию можно было изменить.

Это всё отражает, конечно, общеизвестную тенденцию: интернет и, в частности, социальные сети всё чаще стали называть местом культуры ненависти. Журнал «Тайм» обычно публикует на обложке какое-то самое значимое лицо – по обложке журнала «Тайм» все проверяют, какой тренд, что сегодня самое главное. В 2006 году на обложке журнала «Тайм» был компьютер, на котором было написано «Ты» («You»). То есть, интернет – это ты, это не какая-то технология, среда. Вчера владыка говорил, что социальные сети – это пространство. Я рискну сказать, что это немножко устаревшее восприятие социальных сетей. Социальные сети – это отношения, а не пространство. Но к этому мы еще вернемся. Если в 2006 году было это идеализированное представление – «социальные сети – это ты, заходи, делай, твори», то в 2016 году на обложке журнала «Тайм» был изображен жирный тролль, и написано, что мы теряем интернет из-за культуры ненависти. Культура ненависти становится лейтмотивом, духом социальных сетей. И в этом, разумеется, нет ничего нового. Как вчера владыка нам напомнил – когда мы сталкиваемся с проявлениями нетерпимости, грубости, наглости, ничего нового в этом нет. Когда Папа Бенедикт открыл свой канал в Твиттере, люди, которые туда заглянули, ужаснулись тому, какой поток оскорблений в адрес Папы они там увидели. Они сказали: «Это кошмар, Церковь кончилась, Церковь не может присутствовать в социальных сетях, потому что уровень ненависти просто зашкаливает». Те, кто живут в Риме, прекрасно знают, что так было всегда. Когда перекрывалось движение из-за проезда папского кортежа. И вообще, тема обсуждений за утренним кофе в Риме среди римлян – это ругать Папу. Это что-то такое, что было всегда. Может быть, в Риме это особенно сконцентрировано, но, тем не менее, ничего странного в этом нет.

Новизна заключается в том, что миры, которые прежде существовали как бы отдельно друг от друга, сейчас сталкиваются каждый день с огромной силой. Как когда-то остроумно сказал Умберто Эко, что мнение, которое раньше высказывали идиоты за рюмкой вина, общаясь с барной стойкой, сегодня черным по белому написано в вашем профиле в социальных сетях. Хочу сказать, что это цитата из Умберто Эко, я сам отношу себя к тем же самым идиотам, поэтому здесь, я думаю, нет ничего оскорбительного. Есть мнения, иногда очень экстравагантные, радикальные, поляризованные, ради которых социологам раньше надо было прилагать огромные усилия, чтобы собрать информацию, выяснить настроение, собрать их вместе. Сегодня не надо никуда идти, не надо ничего искать – напиши какое-нибудь сообщение, и в твоей ленте комментариев ты увидишь весь этот набор мнений. Конечно же, это иногда бывает болезненно, но одновременно и показательно.

В чем причина, в чем проблема, с которой мы имеем дело? Конечно, здесь много разных ответов, но один из них – то, что люди в стиле своего общения, конечно же, копируют средства массовой информации. Большие, глобальные средства массовой информации. А СМИ живут в режиме постоянной войны. Ни для кого не секрет, что международные отношения находятся на низшей точке за многие десятилетия. Можно сказать, что конфликтность в СМИ огромная, деление на своих и чужих происходит очень быстро, очень глубоко. Даже люди, которые дистанцируются – которым политическая или социальная составляющая этих конфликтов, может быть, не близка, они сам дух и стиль этого общения очень легко перенимают. Это кажется естественным. Тот крик, который стоит на ток-шоу по телевизору. Понятно, что это не только российская проблема, это повсюду происходит. Возьмем недавние выборы в США, какая накаленная была атмосфера, на какой уровень дискуссии опустилась предвыборная гонка в стране – лидере мировой демократии, это вещи очень показательные.

Люди ухватывают сам принципиальный подход. Есть точка зрения А и точка зрения Б. «Моя и неправильная». Вульгарное описание узости – это стало нормой. «Мое и неправильное». Действительно, новизна интернета заключается не в мобильности, не в скорости, не в мультимедийности, а в том, что ты получаешь мнение, противоположное твоему, немедленно, сразу, черным по белому.

И еще один момент, который делает отношения в сети уникальными: это остается навсегда. Всё, что написано в порыве чувств, гнева, сохраняется теперь навсегда и может вернуться к вам через много лет, когда вы этого не ожидаете. Всё хранится. Американская служба безопасности со своими огромными колоссальными хранилищами, не говоря уже о самих компаниях-владельцах социальных сетей, всё сохраняет и всё архивирует. В этом смысле не нужно заблуждаться.

Есть феномен, который называют умными словами «диссимиляция против оппозиции», то есть, отделение от противоположной точки зрения. Такая поляризация – это то, что становится нормой жизни. Соответственно, люди упражняются – кто-то в социальных сетях, кто-то в обычной жизни – изощряются в способности отстраняться, обесценивать другую точку зрения, издеваться, насмехаться над ней. Всё это они приносят в церковный контекст.

Есть два показательных механизма, которые работают в социальных сетях. Один называют вполне серьезно, владыка его во вчерашнем выступлении упомянул. Это «эффект эхо-камеры». Другой уже более шутливо называют «эффектом трицератопса». Эхо-камера – это такое изолированное помещение, в котором человек слышит исключительно отзвук своего собственного голоса, своего собственного мнения. Для людей нормально желать принадлежать к группе. Потому что группа поддерживает нас, разделяет наше мнение, утешает нас. Добрые дела, которые мы делаем в группе, приобретают больший вес. Там есть геометрическая прогрессия. Группа приносит результат больший, чем сложение отдельных компонентов, вклада отдельных людей. Это прекрасно. Группа – это община. Когда она поднимается над своими слабостями, вручает себя Богу, группа – это община. Но, естественно, группа может деградировать, может замкнуться на самой себе и превратиться в секту.

Социальные сети, как мы знаем, потакают этому эффекту. Как я сам и многие из вас тоже замечают – если вы не ставите «лайки» людям, с которыми вы общаетесь в социальной сети, эти люди исчезают из вашей ленты сообщений. То есть, постепенно среда социальных сетей создает вам кокон, в котором вы будете слышать только свое собственное мнение. И вылезать из него только для того, чтобы прийти туда, где, как вы считаете, живут ваши оппоненты, и там наносить точечные удары по тем или иным вопросам. Вас упомянули в какой-то дискуссии, вы вылезаете из своего кокона, приходите, жалите, кусаете и возвращаетесь обратно в круг единомышленников как в свою нормальную среду. Социальные сети специально настроены таким образом, чтобы создавать этот эффект. Об этом нужно помнить, это вещь, с которой нужно целенаправленно бороться. Ненормально для человека все время находится в коконе мнений, которые поддерживают только мое представление.

Второй эффект был шутливо назван «эффектом трицератопса». Он ярко проявился в ситуации, когда кто-то в Фейсбуке опубликовал фотографию, на которой изображен режиссер Стивен Спилберг, автор фильма «Парк Юрского периода». Он сидит, опираясь на чучело динозавра трицератопса, между съемками эпизодов фильма. Сидит, облокотившись на это чучело доисторического, вымершего динозавра. В шутку автор публикации написал: «Охотник со своей жертвой». Что началось? Прибежали защитники животных, которые являются одной из самых активных и одной из самых сосредоточенных на себе групп, и написали: «позор, как он мог убить несчастное, беззащитное животное». Сотни комментариев, и так далее, и так далее. Люди, которые понимали, о чем идет речь, деликатно молчали, а потом кто-то сказал: «Это вообще-то Стивен Спилберг». «Да плевать, кто он такой, он не должен был убивать это животное».

То есть, факты и реальность отступают на второй план по сравнению с тем, что люди хотят видеть, сужая свое восприятие, доводя до абсурда. Хотят видеть только одно, не желая видеть всю картину целиком. «Моя вера слепая, но это моя вера. Я буду отстаивать ее с пеной у рта до конца». Проблема в том, что развенчать, рассеять эту иллюзию, это заблуждение нельзя, если бросать людям в лицо факты, обличать. Это имеет только обратный эффект. Еще больше становится ожесточения против объективной информации.

Есть, конечно, несколько разных вариантов, какую позицию люди занимают перед лицом этой информации. Вот, например, среди духовенства очень часто видно. Часто говорят о двух таких категориях людей, как «страусы» и «орлы». «Страус» никогда не заходит в социальные сети, а в интернет заходит со смесью страха и отвращения. Там находится много полезной информации, но оттуда нужно мгновенно вырваться, пока не… то есть, интернет – это по умолчанию зло. Необходимое зло, потому что приходится туда заходить. Но главное, там не задержаться ни на секунду лишнюю. А есть «орлы» - наш владыка вчера продемонстрировал пример такого «орла», который парит, смотрит на все это откуда-то сверху, сам ни в чем не участвует, заходит, не регистрируясь, в социальные сети, наблюдает за всем этим со стороны и говорит «да, это всё хорошо». И есть еще «воробьи», то есть, все мы, которые пытаются что-то там для себя найти, и пытаются каким-то образом там освоиться.

Конечно, очень важно понять, что за всеми реакциями, которые мы встречаем в общении в социальных сетях, лежит человеческая слабость. Мы очень склонны сразу же ставить диагнозы и выставлять причины тех проблем, в которых мы видим злую волю, злой умысел. Но чаще всего это именно слабость и неспособность справиться с ситуациями, когда кто-то оспаривает мое мнение. В отличие от общения реального – хотя противопоставление «реальный – виртуальный», конечно, совершенно не актуально, но я имею в виду – в отличие от общения психофизического, телесного, когда можно улыбнуться, можно сделать какой-то жест, который снимет напряжение. В реальном общении иногда проще, а иногда сложнее обсуждать какие-то темы. Но в контексте социальных сетей и переписки мое мнение и есть я. Если кто-то пытается поставить его под сомнение, то поставленным под сомнение оказывается моя экзистенция, мое существование, мое бытие. Кто-то уничтожил меня, пытается уничтожить меня тем, что он говорит. Тогда, конечно, люди начинают защищаться, начинают прятаться.

Мы видим, входя в дискуссии, характерные примеры защитного поведения. Как люди проявляют это защитное поведение? Прячутся за принципами, например. «Это не обсуждается, я защищаю правду, недопустимо подвергать такие вещи сомнению». Или прячутся за ролью, которую они исполняют. «Я священник, я специалист по такому-то вопросу, я изучал это 25 лет, а вы вообще откуда здесь взялись, непонятно. Я общепризнанный авторитет в этом вопросе». Или прячутся за авторитетом – за наукой, за законом, за Евангелием, когда стучат друг друга Библией по голове, и каждый находит тот фрагмент, который удобен для его мнения. Bible bashing – это последний аргумент, ударить противника по голове. Или просто, наконец, эмоциональные реакции. «Я не хочу с вами спорить, потому что то, что вы говорите, меня оскорбляет. Перед лицом невежества я не готов метать бисер перед свиньями. Если вы используете такой тон, то вы недостойны ответа. Я молюсь о вас, и да поможет вам Бог». И так далее. Понятно, что эти защитные позиции преодолеваются с большим трудом, и являются серьезным врагом общения, будь то в социальных сетях, будь то в реальной жизни (я условно употребляю слово «реальный»).

Но это то, что нужно знать, понимать и принимать. Если мы относимся к человеку, который проявляет такую позицию, как к дефектному человеку, как к кому-то, с кем я больше не хочу иметь дело, то никакой дискуссии, конечно же, не получится. Если перейти к сути, то социальная сеть – это именно общение, общение с людьми, принципиально иными по отношению к нам. Вопрос в том, чтобы сблизить то восприятие, которое существует у каждого из нас. Какие инструменты у нас есть, чтобы сблизить это восприятие, для того, чтобы привести нас к какому-то, по возможности, общему взгляду на те вещи, которые мы обсуждаем. Конечно, люди разные, есть радикальные позиции в этом вопросе. Кто-то, например, избирает манипуляцию. Я нередко по слабости использую свою защиту – использую момент, когда можно со всем согласиться. Если я вижу, что с человеком невозможно спорить, потому что накал слишком большой, то можно просто прогнуться, принять как есть точку зрения другого человека. А можно войти, наоборот, в состояние войны. Если вы хотите конфликт – вот вам конфликт, пожалуйста. Получите так, что вам мало не покажется...

Важно понимать, что нам, людям, которые представляют Церковь – это я говорю не абстрактно, а про всех, кто занимается церковными страницами в социальных сетях – придется участвовать в комментариях осмысленно, осознанно. Здесь важно понять, что это и есть современная аскеза для огромного количества людей. Это не веселое времяпрепровождение. Если оно не доставляет удовольствия, не надо сразу падать духом, потому что то, чем умерщвляли свою плоть древние отшельники, перенося камни, роя себе могилу при жизни, сегодня человек может делать с успехом, находясь в социальных сетях. Умерщвлять свое эго, свою самость, свою самовлюбленность и тщеславие. Используя понятие пузыря, в котором находится другой человек, нужно не просто выйти из своего пузыря, предпринять героическое усилие – нужно еще и войти в пузырь другого человека, которым он окружил себя. Пузырь мнений, терминов, слов, и попытаться изнутри увидеть его позицию, его мнение. Это требует сосредоточения, активации всех ресурсов благородства, бескорыстия, любви, которые вообще есть в нашем распоряжении.

Поэтому тот совет, который дал отец Георгий – молиться перед началом работы в сети, и в процессе этой работы, конечно, это очень важный и глубокий совет. Которому, конечно, трудно следовать, потому что еще одна проблема социальных сетей принципиально отлична от того, что было раньше. Раньше люди как потребляли информацию? Газета утром, телевизор утром и вечером. Или, еще совсем недавно, до работы или после работы я приходил, заходил на форум, что-то читал и уходил до следующего утра. Сейчас поток сообщений, телефон постоянно пиликает «вас прокомментировали», «вас упомянули». Невозможно выключиться из постоянной вовлеченности в этот поток. А молитва – это что-то иное. Один из самых лучших советов, который я получил во время учебы в семинарии, это то, что не должно быть в жизни разделения на то, когда мы молимся, и когда мы не молимся. Это один из самых важных советов, который дал мне отец Игорь Чабанов, который был тогда префектом по воспитанию.

Потому что мы привыкли жить в таком режиме: мы открываем молитвенник, читаем Богу вслух какой-то текст, чтобы Он не скучал, потом мы закрываем молитвенник и говорим: «теперь начинается реальная жизнь». Вечером снова открываем молитвенник, свечи, музыка, ангельские хоры – и мы снова становимся верующими людьми на службе Евангелия. А между этим мы вообще другие люди, у нас другие ценности. Это у всех так, это не у каких-то отдельных людей. Так вот, не должно в жизни быть этого разделения на моменты, когда я молюсь, и моменты, когда я не молюсь. Молитва приобретает другие формы – когда-то она устная, когда-то медитация, когда-то созерцание, когда-то осознание того, что то, что я сейчас делаю, я делаю перед лицом Бога и ради Него. Важно помнить, что я, входя в социальные сети, действительно вхожу в священное пространство действия Бога в жизни людей, и в то, как Он спасает. Пространство спасения, в которое Он пытается вовлечь всех нас. Хорошо бы повесить себе это где-нибудь так, чтобы было видно. Чтобы нам могли об этом напоминать эти слова.

Мне очень понравилась статья – к сожалению, автора не нашел, православный дьякон, видимо, с психологическим образованием – о том, как обычно проходят споры в интернете, в частности, в социальных сетях между верующими людьми. Споры проходят по трем разным сценариям. Дискуссия как скандал, дискуссия как ток-шоу, и дискуссия как, собственно, обсуждение какого-то вопроса. Увы, чаще всего верующие люди предпочитают дискуссию в виде скандала. Эта дискуссия нехороша и неприятна потому, что окончательная цель этой дискуссии – убить оппонента, уничтожить оппонента. Нужно дать понять оппоненту, что он никто, что его точка зрения никого не интересует, по крайней мере, высмеять. Говорят, что надо смеяться над ним, тогда он поймет, что он никто. Это убийство оппонента или, по крайней мере, убийство времени, которое ни к чему не ведет. Понятно, что у верующих людей есть масса возможностей и поводов друг другу это высказывать. «У меня хватает образования, чтобы понять, как далеки ваши взгляды от догматов Святых Отцов, полученная вами степень погоды не меняет, вы – еретик». «Автор, выпей яду» в конечном итоге.

Не всегда доходит до скандала, до прямой конфронтации, но бывает режим ток-шоу, когда люди экзальтированно, энергично перебрасываются какими-то своими мнениями, глядя только на себя. По телевизору часто видно, что у людей есть какие-то заготовленные позиции, они их ярко озвучивают. Как правило, всё это заканчивается ничем, потому что люди друг другу неинтересны.

И, собственно, дискуссия, когда люди пытаются добраться до сути, понять, что в этом вопросе очень важно. Снова нужно напомнить, что это настоящая аскеза, это требует полного включения свободы и любви по отношению к людям, которые вместе с нами участвуют в этой дискуссии. Это требует добродетели, если ее можно так назвать – готовности приближаться. То, что на самом деле является ключевым моментом. То есть, не строить какие-то стены, а всегда проявлять готовность понемногу идти навстречу, приближаться.

То, что так поражает людей в понтификате нынешнего Папы Франциска, это именно его способность приближаться. Уже много раз об этом говорили, и это является общим местом, что он не говорит ничего принципиально нового. Есть какие-то серьезные моменты, когда он делает новые заявления, но люди на них даже внимания не обращают, потому что им кажется, что он всё говорит по-новому. Хотя аналоги можно найти и у Папы Бенедикта, и у Папы Иоанна Павла II, и многие жесты, которые он делал, тоже имели прецеденты в прошлом – даже у Папы Павла VI и Иоанна XXIII, вероятно, и у других Пап, просто они жили до эпохи средств массовой информации, и мы об этом не так хорошо знаем. Но есть вот эта его готовность и способность приближаться к людям – быть рядом с ними, обнимать их. Иногда даже протягивать руку, начинать, прежде всего, с приближения. Например, тематика отношений к людям с гомосексуальной ориентацией – была очень серьезно изменена динамика этой дискуссии, когда он первый сказал: «Кто я такой, чтобы судить этих людей?». Моя позиция не в том, чтобы судить этих людей, говорит он.

Это всё принципиально меняет сам пафос отношений, когда, входя в дискуссию, прежде всего мы должны сказать: «Кто я такой, чтобы вас судить. Я не для этого здесь нахожусь, не в этом моя задача». Тогда как именно «судить» и является принципиальной сутью дискуссий, которые мы видим в интернете. Превратить человека в далекого «иного». Техника спора – нужно обезличить своего оппонента, свести его к шаблону, набору мнений, и потом всё это постепенно уничтожить. Надо преодолевать менталитет, который в нас закладывают средства массовой информации. Намеренно, целенаправленно выбирать способы взаимодействия, которые являются не унизительными, не оскорбительными, обращать на это внимание постоянно. Учиться абстрагироваться, отделяться, как говорят психологи, от вещей, которые мы считаем оскорбительными по отношению к себе. Отделяться от реакции оскорбления, которая у нас возникает.

Святая Месса (Missa), потому что литургия, в которой совершается тайна спасения, заканчивается тем, что верующие посылаются с миссией (missio) исполнения воли Божией в их ежедневной жизни. (ККЦ)

• Город южный
• Вероисповед.: католичество

Это одна из самых важных способностей – то, что на языке психологии называют созависимостью. Когда отношение ко мне другого человека определяет мое внутреннее состояние. Кто-то сказал, что я идиот, и я почувствовал себя идиотом. По крайней мере, я почувствовал острое желание доказать, что я не идиот. Ну, сказал и сказал, не проблема. Я часто веду себя глупо, ошибаюсь. Это легко сказать, но насколько же сложно следовать этому в реальной жизни. Отделяться от вещей, которые могут вызывать у нас ощущение того, что нас оскорбили.

Огромную важность имеет тот факт, что каждый раз, когда мы вступаем в спор с кем-то, в комментариях или в каком-то другом обсуждении, важно иметь в виду, что самый главный адресат, к которому мы должны обращаться, это не тот человек, с которым мы спорим, а тихая масса, которая за всем этим наблюдает. Люди, которые не станут ничего комментировать, никак себя не проявят, но это сотни, а то и тысячи людей, которые посмотрят эту дискуссию сейчас, посмотрят эту дискуссию потом, когда она где-то всплывет. Они по нашему поведению составят себе представление о том, насколько наши красивые слова о христианской любви, служении соответствуют тому, как мы себя ведем в этой дискуссии. Поэтому всегда надо иметь в виду, хотя нам очень важно поставить оппонента на место, убедить его или объяснить что-то человеку, с которым мы общаемся в настоящий момент, что главное, на самом деле, это все остальные, которые увидят этот диалог. Выйти на мета-уровень дискуссии – обращенность к зрительному залу, представить себя окруженными сотнями, тысячами людей, которые смотрят на нас. Это то, что позволяет поставить нашу дискуссию в совершенно иной контекст. Отношения должны быть поставлены выше контента, выше техники.

Это означает, что нельзя позволять себе проявления праведного гнева. Одна из лучших книг по духовности – Большая Синяя книга Анонимных Алкоголиков. Кто не читал, очень рекомендую прочитать. Там есть масса великолепных вещей. Одна из самых правильных вещей, которые там написаны, это то, что выздоравливающий алкоголик или другой зависимый человек никогда не имеет права позволять себе праведного гнева. Потому что гнев – праведный он или неправедный – разрушает. Разрушает меня, разрушает другого человека. Может быть, здоровый и имеет право гневаться, но только не я – я слабый человек, я грешник, я больной. Мне нельзя гневаться. Гнев – это позиция, которая для меня неприемлема.

Аргументы ad personam, о которых отец Георгий упомянул. Я вижу в профилях в социальных сетях некоторых священников или католических изданий бывает всего два требования: не больше двух комментариев в данной ветке и никаких аргументов ad personam. То есть, нельзя переходить на личности: «от вас я ничего другого и не ожидала услышать», «вы либералы», «вы традиционалисты», и так далее. Это исключено. Или «вы же священник, что вы понимаете в реальной жизни». Ярлыки – это то, чего нужно избегать.

Есть такое английское слово «рефрейминг». На английском языке слово reframing имеет содержание – нужно изменить рамку, контекст, видение. В русском языке этот термин больше ассоциируется с НЛП, но как сказать по-другому, не знаю. Первое, что нужно сделать – это согласиться, какой бы ни была дискуссия. В разумных пределах, конечно. Сказать «да, вы правы». Иногда это бывает абсолютно очевидно. Я это по себе знаю, когда вхожу в какую-то дискуссию, где говорят абсолютно правильные вещи, но меня оскорбляет тон, с которым это говорят. Меня, священника, учат каким-то очевидным вещам, думают, что открывают мне истину. Конечно, это вызывает во мне желание отстраниться, дистанцироваться. Нужно заставить себя действительно согласиться – «да, вы действительно правы, то, что вы говорите, это правда». Или, если я не могу согласиться, то хотя бы просто повторить то, что говорит другой человек. «Правильно ли я понимаю, что вы говорите то-то и то-то?». «Действительно ли вы сказали так-то и так-то?». Иногда, если повторить, что говорит другой человек, он, во-первых, сам поймет, что сказал что-то не то, а во-вторых, это все-таки какой-то мост, шаг к тому, чтобы начать дискуссию, какое-то полезное взаимодействие.

Очень важно, когда мы продолжим дискуссию от лица Церкви, мы не должны прятаться за авторитет Церкви, изображать из себя что-то, чем мы не являемся. Смешно, если тот, кто ведет группу в социальных сетях, начнет вещать от имени Церкви, епархии, Папы и так далее. Хотя это встречается. То есть, надо признавать, что у нас нет ответов на все вопросы. Это одна из принципиальных вещей в социальных сетях – то, что все оказываются на одном уровне независимо от статуса, положения. В этом есть и хорошие вещи, и плохие, но тут приходится принимать это, как есть.

Еще один момент, о котором рекомендуется помнить – нужно начинать всегда с самого последнего. Нужно думать во время дискуссии о самом слабом участнике этой дискуссии. Об этом постоянно напоминали в ходе дискуссии об абортах, потому что, когда представители Церкви начинают дискуссию о каких-то греховных вещах, таких, как аборт, начинается изложение учительства Церкви. Начинается изложение каких-то очевидных фактов, и так далее. Тогда встает оппонент и говорит: «Вы забыли о женщинах. Вам плевать на женщин, на их судьбу, на трудности, с которыми они сталкиваются, на беду». Конечно, это неправда, это несправедливое обвинение, но оно справедливо именно в том смысле, что начинать нужно с этого уязвимого момента. Прежде, чем излагать какие-то догматические положения, учение и так далее, нужно выразить солидарность с тем, кто страдает, с тем, кто в этой ситуации оказывается самым слабым. Это уже даже взгляд не «орла», а совсем из космоса.

Конечно, еще одна вещь, которой нужно учиться во время дискуссии в социальных сетях, это учиться мыслить афористично, учиться излагать свои мысли кратко, не использовать жаргонизмов – а богословский язык это ведь тоже жаргон. Если начать использовать язык катехизиса во многих дискуссиях, люди скажут: «Вы нас считаете за идиотов, нам это неприятно. Скажите по-человечески». Я не умаляю достоинств Катехизиса – вот этой большой синей книги. Она прекрасна, но она написана не для людей, она написана для епископов. Чтобы епископы, формулируя учение, могли всегда сверяться. Язык, которым многие вещи там написаны, неприемлем для разговора, дискуссий. Нужно учиться переформулировать на языке человеческих отношений. Стараться всегда находить – как Иисус находил – зацепки, истории, байки, которые мы высокопарно называем притчами. Какие-то возможности зацепить людей, привлечь их внимание. Как много у Него разных афоризмов, каких-то высказываний. Это что-то такое, чему нужно по-хорошему учиться.

И, конечно же, ирония и, прежде всего, самоирония. Не сарказм, которого очень много, выше крыши, но способность о себе говорить с иронией, способность к шутке над собой, чтобы именно начать разговор – это имеет огромное значение. Понимание того, что мы не можем в контексте дискуссии достичь всех целей, которые мы ставим перед собой. Нам хочется объяснить и то, и другое, изменить другого человека, а если это не так, мы чувствуем из-за своего перфекционизма, что мы не достигаем целей. Нам становится неинтересно, мы уходим. Надо помочь человеку хотя бы чуть-чуть измениться, хотя бы на один градус сместиться со своей предыдущей позиции, и сделать то же самое и с самими собой, увидеть это под каким-то новым углом.

Нам на одном семинаре было дано задание: как для социальных сетей сформулировать ответ на вопрос: «Почему, если Бог есть любовь, то существует ад». Там были епископы, священники, там был, страшно сказать, епископ Гондецкий – величайший ум во всей катехизации. Многие из вас его не знают, он написал миллион книг про катехизацию, светило первой величины в этом вопросе. А человек, который профессионально занимается социальными сетями, говорит: что главное, что должно быть сказано в ответ на этот вопрос? То, что ад – это свободный выбор человека. Ад – это не наказание, не кара, это свободный выбор. Вот это язык, который понятен в социальных сетях. Свобода, выбор, ответственность человека – это то, что люди понимают, на что они способны откликнуться. Здесь нет слова «катехизис», нет слова «эсхатология». Нет Писания. Всё сказано предельно кратко, и здесь есть вызов, обращенный к человеку. Творческий выбор какой?

Когда ты входишь в эти отношения, в эту дискуссию, определись, к чему ты сам идешь, в каком направлении, и куда ты толкаешь других людей, в сторону какого свободного выбора. В пользу добра, взаимодействия, взаимопонимания – или, наоборот, разжигаешь это адское пламя, которое сжигает сердца людей на наших глазах? Спасибо.

Фото: Информационная служба Архиепархии / Наталья Гилёва