Теория и методология истории. В.л.мальков. так мыслима ли история одной страны

«Сегодня утром я убил свою бабушку!» – этой скандальной фразой президент Рузвельт возвращал внимание отвлекшихся собеседников. Он всегда знал, как заставить себя слушать, и привык добиваться своего любой ценой. Недаром биографы называют его и «львом», и «лисом» (а может, следовало бы «лисом в львиной шкуре»?), его прославляют как спасителя демократии и проклинают как «диктатора», величают «воплощением мужества» и осуждают как политического «жонглера» и «гроссмейстера предвыборного плутовства». Полжизни проведя в инвалидном кресле, Франклин Делано Рузвельт излечил и поднял на ноги собственную страну – и сам встал рядом с Отцами-основателями, создавшими Соединенные Штаты по библейской заповеди «Встань и иди!». Эта книга – лучшая биография настоящего гения власти, величайшего американского президента XX века (и единственного, избиравшегося на этот пост четыре раза!), который вытащил США из Великой депрессии и в союзе со Сталиным привел к победе во Второй Мировой войне.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Великий Рузвельт. «Лис в львиной шкуре» (В. Л. Мальков, 2018) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

© Мальков В. Л., 2018

© ООО «Издательство «Яуза», 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Введение

Тема, обозначенная в названии этой книги, неисчерпаема и принадлежит к категории повышенной сложности. Хронологически она охватывает огромный период и, строго говоря, имеет прямое отношение к нашему времени. Больше полувека, насыщенных невероятными по значению и напряжению событиями. Благодаря скачку цивилизации с конца XIX века мир вступил в новое измерение. Менялось всё. Патриархальный уклад хозяйственных отношений, быт старых поместий, деревенских поселений и фабричных городов, оснащенных газовыми горелками и транспортом на лошадиной тяге, уступили место государственным законам о наемном труде, «экономике дымных труб» в освещенных огнями электрических фонарей и реклам больших городов, фантастически богатым банкирским и торговым домам, подземной железной дороге и наводнившим улицы автомобилям, воздушному транспорту. Разрыв между бедными и богатыми приобретал гигантские и все растущие размеры, порождая трущобы «внутреннего города» и роскошные пригороды олигархов. Все увеличивающийся приток иммигрантов сопровождался обострением классовых, расовых и межэтнических конфликтов.

На глазах у поколений, вошедших в период зрелости в первой трети ХХ века, внешний мир обретал совершенно новые очертания. Локальные конфликты перерастали в мировые войны, распадались империи, революции обретали характер цепной реакции, экономические кризисы становились все разрушительнее, а упадок культуры – прогрессирующим явлением. Усовершенствование оружия уничтожения привело к созданию атомной бомбы.

Франклин Делано Рузвельт, ставший 32-м президентом США, с юношеских лет находился в гуще этих перемен, наблюдал их с близкого расстояния и в разных географических поясах. У себя на родине в США, в Европе, в Центральной и Южной Америке. Он был их участником, а с определенного момента непременным инициатором и исполнителем тех или иных решений, в зависимости от которых объективно оказывались миллионы людей, целые народы, армии и флоты. Политическая история США с начала ХХ века и вплоть до конца Второй мировой войны напрямую связана с именем Рузвельта. Понятно, что найти правильные пропорции в воссоздании общего внешнего фона и не потерять связующую нить в жизнеописании личности, которая на большом отрезке времени была действующим фактором мировой истории, является делом непростым.

Но помимо трудности в передаче исторического контекста существует и другая специфическая сложность для историка, выступающего в жанре биографии. Удивление всех, кто когда-либо старался увидеть и показать во всем возможном правдоподобии незаурядную личность Рузвельта, вызывало открытие, сколь органично для окружающих его членов семьи, родных, друзей, политических единомышленников и оппонентов, ближайших помощников он входил и оставался до конца своих дней в избранную им для себя жизнь карьерного политика, государственного деятеля, президента США, Верховного главнокомандующего. Им были проявлены поразительные выдержка и самообладание, несмотря на страшный удар природы, сделавший его навсегда инвалидом, и приговор политического истеблишмента, отказавшегося в какой-то момент видеть в нем себе равного претендента на высшие должности и вообще на участие в каких-либо политических кампаниях. Загадкой для очень многих является, каким образом Рузвельту хватило сил, минуя болезненную реакцию ухода в себя, овладеть защитным механизмом от неврозов и не возводить между собой и окружающим миром невидимую стену одиночества.

Рузвельт, будучи избранным президентом США в трагическом для страны 1932 г., ухитрился при этом сохранить хладнокровие и рассудочность в условиях всеобщего страха и растерянности. Многие его современники, люди 30-40-х годов, политики, журналисты, дипломаты и военные деятели не только вообще не замечали у него (до самых его последних дней) никаких отклонений, но порой даже напрочь забывали, что перед ними человек в инвалидной коляске, который не в состоянии самостоятельно передвигаться. Личность Рузвельта, его не типичная для американского президента мобильность, постоянные общения с народом в самых различных местах и в самое разное время, выезды на встречи в верхах в Тегеран, Ялту, Касабланку, Канаду и т. д. создавали образ абсолютно уверенного в себе человека, всегда в любых ситуациях сохранявшего уравновешенность. Какие-то черты делали его похожим на Моцарта от политики. И все же, что скрывалось за внешней личиной и высоким физическим тонусом этого жизнелюбивого, улыбающегося знаменитой улыбкой человека? Вот вопрос, который всегда будет волновать исследователей, и едва ли кто-либо сегодня может сказать, что знает на него исчерпывающий ответ.

В англоязычной литературе существует большое число работ историков, экономистов, социологов и писателей о Рузвельте. Право называться классическим пилотным трудом принадлежит двухтомному исследованию Роберта Эммета Шервуда, одного из близких советников Рузвельта, писателя и драматурга, получившего возможность использовать материалы рузвельтовской библиотеки в Гайд-Парке и, в частности, архив Гарри Гопкинса. Перечень трудов отечественных авторов невелик. Но и те, что есть, написаны на вторичных источниках, т. е. преимущественно на книгах зарубежных авторов, иногда добротных, а иногда и поверхностных, конъюнктурных. Свою задачу автор предлагаемой вниманию читателя книги видит в том, чтобы по возможности полнее использовать доступные ему разнообразные архивные источники с тем, чтобы облик его героя в интерьере времени выглядел максимально достоверно. Однако достижение полного «сходства», разумеется, всегда будет оставаться лишь постоянно удаляющейся целью. Данное обстоятельство оставляет надежду, что в отечественной исторической и социологической литературе появятся новые работы о выдающемся американском политике и государственном деятеле, чье влияние и пример, в том числе и для России, так остро сознаются в наши дни.

И еще об одном соображении, важном для понимания структурных особенностей работы, проистекающих из характера жизненного пути Франклина Д. Рузвельта. Вернемся снова к Р. Шервуду, в 1946 г. взявшему на себя миссию стать первым летописцем истории деятельности рузвельтовской администрации в годы Великой депрессии и войны и столкнувшегося с переплетением в ней двух взаимодополняющих начал. Когда знаменитый спичрайтер Рузвельта задался вопросом, как полноценнее передать эту историческую реальность, он решил обратиться за советом к Элеоноре Рузвельт, написав ей 17 мая 1946 г. о своих размышлениях: «Я убежден безоговорочно, и я знаю, что Гарри (Гопкинс. – В.М. ) думал таким же образом, что история не позволяет отрывать внешнюю политику Вашего мужа от его внутренней политики, хотя в последнее время некоторые люди, кажется, стали думать, что они отделены друг от друга непроницаемой перегородкой. Американский народ никогда бы не смог оказаться подготовленным и материально, и духовно для героических свершений в годы войны, если бы мы не вели ее за полное восстановление нашей национальной веры, которая возродилась за восемь лет социального прогресса, предшествовавшего Пёрл-Харбору. История никогда не должна потерять из виду этот важный факт».

Шервуд оставил свое напутствие всем будущим искателям смысловой канвы «рузвельтовской революции». Оно могло бы стать эпиграфом и к этой книге.

Мальков В. Л. «Венона» - шаг в сторону истины? // История советского атомного проекта. Вып. 1. - М. : Янус-К, 1998. - С. 123-134.

«ВЕНОНА» - ШАГ В СТОРОНУ ИСТИНЫ?

В.Л.Мальков

Историки науки, ветераны разведки за последние 5-7 лет немало потрудились в прояснении вопроса о «похищении» западных атомных секретов советскими спецслужбами. Назывались главные имена - Клаус Фукс, англичанин Аллан Мей, знаменитая группа Кима Филби. Последнее время всплывают все новые имена 1). Ведутся споры в отношении идентификации героев этой поистине драматической истории, как в зеркале, отразившей и кризис доверия между союзниками в войне с фашизмом, и начало «холодной войны»2). В наши дни мы сталкиваемся с ее отголосками, порой в совершенно неожиданном преломлении. Известный американский исследователь истории атомного оружия Д.Холлоуэй именно в этой связи высказал мнение, что следует с осторожностью относиться к появляющимся в последнее время новым материалам по истории атомной бомбы и разведывательной деятельности вокруг нее. Достоверность их, утверждает Холлоуэй, проблематична 3). Добавим - с теми или иными оговорками это следует отнести к информации, имеющей своим происхождением как российские, так и американские источники.

Весной 1994 г. научный мир и средства массовой информации в мгновение ока были повергнуты в состояние подлинного шока после того, как на книжном рынке США появились мемуары Павла Судоплатова (изданные при участии его сына и двух американских журналистов) . Содержащие обширную информацию откровения бывшего генерала КГБ, сделавшего свою карьеру в аппарате советских спецслужб в 1920-1940-е гг., может быть, и не вызвали бы такого

1) В недавней газетной заметке можно, например, прочитать: «Шпион Млад уже старик, но держит рот на замке. Говорят, именно Теодор Холл украл для нас секрет атомной бомбы» (Комсомольская правда. 30.IV. 1996. С.7).

2) См. например: Чипов В.М. Нелегалы. В 2 ч. М., 1997.

3) Holloway D. Beria, Bohr and the Question of Atomic Intelligence // Reexaming the Soviet Experience. Essays in Honor of Alexander Dallin. David Holloway and Norman Naimark, eds. Boulder, 1995. P.237-258.

4) Sudoplatov P. and SudoplatovA. with J.Schecter and L.Schecter. Special Tasks: The Memoirs of an Unwanted Witness - A Soviet Spymaster. Boston, 1994.

Ажиотажа, если бы их автор не назвал знаменитых физиков-ядерщиков Р.Оппенгеймера, Н.Бора, Э.Ферми и Л.Сцилларда оборотнями, выдававшими Советскому Союзу важнейшие сведения об американском атомном проекте («Манхэттенский проект») в годы войны. Именно это утверждение Судоплатова и его соавторов подняло волну разноречивых пересудов. Кстати, Д.Холлоуэй вообще считает, что многие материалы для книги были предоставлены не самим Судоплатовым, а его соавторами, «особенно для главы об атомных шпионах»1). Это соображение приобретает дополнительную убедительность, если учесть, что в русском издании книги соответствующая глава «отредактирована» таким образом, что от обвинений в адрес великих ученых почти ничего не осталось 2)

Но поначалу печать США отреагировала на сенсационные утверждения соавторов «Специальных заданий» почти с полным доверием 3). Публика застыла в предвкушении нового «дела Оппенгеймера и К°», о котором хотелось бы сказать латинской поговоркой «Credibile quia inertum est» («Достойно веры, ибо нелепо»). К негодующим голосам в американской печати сразу же присоединились легко воспламеняющиеся органы российских СМИ, оставившие незамеченной критику наиболее авторитетных представителей научной общественности США в адрес первоначальной версии Судоплатова. Между тем, как раз эти критические комментарии видных ученых, принимавших непосредственное участие в создании американской атомной бомбы, историков и даже государственных служб, таких, например, как ФБР, заслуживают внимания в первую очередь 4).

Все сказанное ничуть не умаляет надежно установленного вклада разведки в создание советской атомной бомбы. Однако, во-первых, едва ли сегодня нужно доказывать неубедительность версии о самодостаточности этого вклада, а во-вторых, вопрос о роли разведки в советском атомном проекте следует, на наш взгляд, рассматривать как часть более общего вопроса об интернациональной природе атомных исследований вообще. В конце концов, непосредственным толчком, давшим старт «Манхэттенскому проекту», стало неожиданное открытие немецкими учеными О.Ганом и Ф.Штрассманом

1) Holloway D. Op. cit., p.238.

2) См. Судоплатов П. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. М., 1996. С.260.

3) См. Time, April 25, 1994, pp.65-72

4) См., например, Teller Е. Scientists, Not Spies // Wall Street Journal, May 11, 1994; BetheM. Atomic Slurs // Washington Post, May 27, 1994; Powers Th. Where the Atomic Scientists Spies // New York Review of Books, June 9, 1994 и др.

Реакции деления ядер урана в декабре 1938 г. и почти мгновенная его «пересадка» на американскую почву учеными-эмигрантами Э.Ферми, Ю.Вигнером, Л.Сциллардом, Э.Теллером и другими, ставшими инициаторами американского атомного проекта. Их этические и политические мотивы хорошо известны и, если верно, что многие из них действовали, прежде всего, с целью не допустить опережения нацистской Германии в овладении секретом атомной бомбы, то логично и естественно признать столь же нравственным и политически оправданным поступок немецкого физика-антифашиста К.Фукса, вступившего в контакт с советской разведкой в конце 1941 г. и передавшего СССР в 1940-е гг. ценнейшие сведения об английском и американском атомном проектах. Конечно же, Фукс был озабочен, прежде всего, «нацистским фактором», а не желанием нанести удар в спину Англии, стране, которая его приютила и которая, как многие считали, держалась на пределе сил в смертельной схватке с Гитлером.

Строго говоря, все опубликованные в последние годы материалы из архивов советской разведки о секретной информации, полученной в 1941-1942 гг. от К.Фукса и знаменитой «кембриджской пятерки» о первых шагах в работе над атомной бомбой в Англии, несут на себе печать, так сказать, адресного целеположения «в пределах ограниченной видимости». Иными словами, все было подчинено одной задаче -не дать главному противнику (Германии) рывком уйти вперед в область стратегического (ядерного) оружия и тем самым отнять надежду на окончательную победу даже в случае достижения перелома на театрах военных действий. Атомное оружие, еще не родившись, вносило элемент самой большой непредсказуемости в военно- стратегическое планирование. В этой ситуации просоветские группы в интеллигенции западных стран полагали, что советское руководство не должно было вновь оказаться застигнутым врасплох Гитлером, возможно, в глубокой тайне создающим чудо-оружие.

Однако с 1943 г. все изменилось. Разведывательная активность советских атомных шпионов резко возросла, а главное, поменялся фокус ее усилий. Вместе с концентрацией лабораторной, экспериментальной и промышленной базы совместного англо-американского атомного проекта на территории США этот фокус тоже переместился за океан, туда, где в условиях абсолютной секретности (особенно тщательно соблюдаемой, как оказалось, в отношении Советского Союза) гигантский интернациональный коллектив ученых в режиме предельного напряжения трудился над «победоносным оружием». В последнее время появились новые массивы данных из архивов

Американских спецслужб, подтверждающие изменение характера проводимых советской разведкой тайных операций.

Летом 1995 г. были преданы гласности многие годы хранимые за семью печатями тексты радиоперехватов шифротелеграмм советских дипломатических учреждений и резидентов разведки в США. Благодаря усердию и высокому профессионализму американских криптографов историки разведки получили «читаемую» (не полностью и далеко не всегда поддающуюся однозначному толкованию) версию развертывания советской агентурной операции «Enormous», как принято было обозначать американский атомный проект в шифровках в Центр (Москва). Однако здесь прервемся, чтобы сделать необходимое пояснение, предваряющее комментарии к радиоперехватам, проведенным в ходе операции, получившей кодовое обозначение «Венона»1)

1 февраля 1943 г. Служба радиотехнической разведки Сухопутных войск США, предшественник Агентства национальной безопасности, ввела в действие сверхсекретную программу «Венона». Ее целью являлись перехват, анализ и возможное использование зашифрованных переговоров советского посольства в США с Москвой по каналам радиосвязи. Собственно говоря, такое тайное прослушивание и запись велись с 1939 г., но дешифровка накопленных материалов не проводилась. Все необходимые для этой деликатной операции технические средства вместе с высококвалифицированным персоналом были сосредоточены в особо тщательно охраняемом здании под Вашингтоном, в штате Вирджиния. По традиции оно получило собственное имя - «Арлингтон Холл».

1) В работе над статьей использованы материалы двух документальных сборников, изданных под грифом Национального агентства безопасности и посвященных операции «Венона». Первый из них, опубликованный в 1995 г. под редакцией Роберта Л.Бенсона, содержит небольшую выборку документов из примерно 2200 дешифрованных радиограмм, причем львиная доля их является разведдонесениями, имеющими прямое отношение к истории атомного шпионажа. Второй сборник содержит материалы конференции по истории операции «Венона», состоявшейся в 1996 г. Он включает в себя обширный документальный материал, охватывающий значительный период времени (1939-1957 гг.) деятельности разведывательных и контрразведывательных служб США и СССР на территории США. Последнее издание вышло в свет под редакцией Роберта Л.Бенсона и Майкла Уорнера. В подходе составителей и редакторов этих изданий заметны расхождения в подборе документов для первого и второго выпусков и в комментариях к дешифрованным радиоперехватам. Так, во втором выпуске отсутствуют документы с упоминанием имен видных ученых, работавших над атомной бомбой (Р.Оппенгеймера, Н.Бора, Э.Ферми и других), в компрометирующем их контексте. (См. Venona. Soviet Espionage and the American Response, 1939 - 1957. Eds. Robert Louis Benson, Michael Warner. Washington, D.C. 1996).

Первоначально в «видоискатель» специалистов-криптографов не попадало ничего другого кроме, условно говоря, рутинного обмена посланиями между дипломатическими представителями СССР в США и Москвой. В кругу исходящих и входящих шифрограмм оказывались, разумеется, послания военных представителей разного ранга, в большинстве случаев занятых по традиции своим прямым делом - мониторингом чисто военной и военно-технической информации. Шифр, используемый советскими учреждениями на территории США, оказался невероятно твердым орешком, и хотя уже в 1944 г. появились первые проблески прорыва к разгадке его ключа и даже уверенность, что им пользуются не только дипломаты, но и профессиональные разведчики, работающие под разными «крышами», ничего определенного сказать о том, какой характер носила информация, передаваемая в Москву, в разведывательные органы, было нельзя. Только в конце 1946 г. и в 1947 г. из радиоперехватов удалось извлечь скудную информацию о том, что разведдонесения советских резидентов двухгодичной давности содержали сведения об ученых, работавших в системе «Манхэттенского проекта» и о советском «кроте» в верхних эшелонах военного министерства. В «Арлингтон Холле» ликовали - обнаруженный компромат оправдывал перлюстрацию советской диппочты за 1939-1945 гг.

Небольшая группа высококвалифицированных криптографов, (Мередит Гарднер и его коллеги) проделали гигантскую аналитическую работу, прорываясь к содержимому радиопосланий советских резидентов. Что-то прочесть и понять оказалось возможным, что-то нет, потому что использованный НКВД и ГРУ шифр обладал двойной защитой, подобрать ключ к которой долго не удавалось. Тексты перехватов по этой причине зияют пропусками целых пассажей, строк, фраз, слов и имен... Англичане, великие мастера «приручения» шифров, присоединившиеся к американцам в 1948 г., сделали все, что могли, однако большинство из почти 3000 радиошифротелеграмм было приведено к более или менее читаемому состоянию в сравнительно недавнее время, в конце 70-х годов. Затем каждая из них была переведена на английский язык, снабжена комментарием, получила гриф «Совершенно секретно» и упрятана в сейфы «Арлингтон Холла» до конца 1995 г.

«Арлингтон Холл» признает, что в среднем лишь 15-20% шифрограмм (по годам) поддалось «прочтению». Но работа не прекращена и, вполне возможно, нас ждут новые сенсации в самое ближайшее время. Так или иначе, пища для размышлений, сопоставлений, гипотез и предварительных выводов есть, хотя еще никто не

Мог подтвердить аутентичность, подлинность этих материалов. Ведь где-то должна быть их, так сказать, первооснова, некая матрица - плод советских спецслужб. А если она существует в природе в любых количествах, имея в виду «установленный порядок» хранения документации подобного рода, то как велика та степень ошибки, которую допустили кудесники из «Арлингтон Холла»? Такую поправку всегда следует принимать в расчет, когда речь идет о распознании шифрограмм. И второе: не стала ли американская контрразведка в какой-то момент жертвой дезинформации, поскольку сегодня признается открыто, что ряд советских агентов (К.Филби и др.) были осведомлены об операции «Венона»1). Вопросы, вопросы, вопросы...

И первый вопрос (самый трудный) о вымышленных конспиративных именах и названиях, встречающихся в каждой строке радиоперехватов «Венона». Какова методика их распознания и как долго ее будут держать в секрете «в интересах следствия», не желая раскрывать технологию процесса дешифровки? Кстати, многие из этих имен собственных и наименований не повторяются в тексте, следовательно, вероятность ошибки в этих случаях особенно велика. Но так или иначе, при всех оговорках имена, мелькающие в текстах «Веноны», могут что-то подтвердить, а что-то опровергнуть.

Последуем за этой путеводной нитью и посмотрим, что она дает, прежде всего, в плане верификации судоплатовской версии 2). Итак, чаще всего встречающееся имя советского информатора, непосредственно связанного с атомным проектом - это имя Клауса Фукса («Реет», «Чарльз»). Едва ли это кого-либо удивит. Биография К.Фукса слишком хорошо сегодня известна с его собственных слов. Что касается Роберта Оппенгеймера, то он упоминается впервые в радиоперехвате от 16 декабря 1944 г. в компании с ныне здравствующим Джорджем Кистяковским - еще одной лидирующей фигурой в команде ученых «Манхэттенского проекта», но в таком контексте (и по форме и по содержанию), который начисто опровергает все подозрения в их причастности к атомному шпионажу. Сосредоточивший в своих руках проведение научно-технических разведывательных операций на территории США советский резидент Л.Р.Квасников («Антон») сообщал об их местонахождении в Лос-Аламосе генералу П.М.Фитину (начальнику внешней разведки НКВД СССР)

1) Об этом подробнее см. Venona. Soviet Espionage and the American Response, p.XXVII-XXX.

Открытым текстом и просил сообщить, что Москва знает об этих «двух профессорах». Можно ли найти лучшее алиби?

Предположение (очень невнятно выраженное) специалистов «Арлингтон Холла» о том, что появляющийся в шифрограмме Фитина из Москвы Квасникову в Нью-Йорк от 21 марта 1945 г. таинственный «Вексель» и есть, возможно, Роберт Оппенгеймер, никак не вяжется с зашифрованными в той же шифрограмме обстоятельствами времени и места. Речь идет о контактах в феврале 1945 г. в Чикаго советского агента по кличке «Гурон» (этот персонаж появляется в ряде шифрограмм, но остается «неопознанным объектом») с вышеозначенным «Векселем». Такая встреча теоретически могла иметь место, но как объяснить, что служба безопасности «Манхэттенского проекта», по пятам следовавшая за Оппенгеймером, не заметила пребывания Оппенгеймера в Чикаго в указанное время. Между тем, «вычислить» маршруты и «явки» Оппенгеймера в феврале 1945 г. для «Арлингтон Холла» и ФБР не представляло никакого труда. Стоило только захотеть, и в примечаниях к текстам радиоперехватов исчезла бы всякая неопределенность и предположительность. Это почему-то сделано не было. Впрочем, кое о чем должен говорить факт «пропуска» дешифровки от 21 марта 1945 г. во втором сборнике по истории «Веноны» (1996 г.).

Со всеми остальными великими физиками, оказавшимися в судоплатовском синодике неблагонадежных, все обстоит значительно проще. Н.Бор, Э.Ферми, а вместе с ними Э.Теллер, Э.Лоуренс, Г.Юри и другие появляются в тексте радиоперехвата от 2 декабря 1944 г. (направленного Л.Р.Квасниковым в Москву) в таком недвусмысленном контексте, что даже самое сильное воображение не способно заподозрить их причастность к атомному шпионажу в пользу СССР. Но отдать должное осведомленности Квасникова в отношении того, какие научные силы были собраны для создания атомной бомбы, мы обязаны. Перечень имен, переданный им в Москву и начинавшийся с Ганса Бете и Нильса Бора, оставляет глубокое впечатление. Он включает почти всех членов элиты физиков-ядерщиков, и ни одно имя не искажено. Чувствуется по всему - информация поступила от компетентных сведущих людей, для которых все эти имена были хорошо знакомы. Кто это мог быть? Клаус Фукс? А, может быть, кто-то рангом повыше? Скажем, может быть, тот самый «крот» из военного министерства США? Но это - всего лишь гипотеза. До сих пор в мировой историографии Второй мировой войны вопрос о том, что знал и чего не знал Сталин о «Манхэттенском проекте» считается нерешенным и требующим к себе особого

Внимания 1). Могут ли материалы «Веноны» пролить некий свет на решение этой проблемы?

Генерал-лейтенант Павел Михайлович Фитин, начальник внешней разведки НКВД,- персонаж почти всех обнародованных радиоперехватов «Венона». Его конспиративная кличка «Виктор» прописана либо в верхней части шифротелеграмм (в большинстве случаев именно ему были адресованы послания советских резидентов в США), либо (для нас это важнее всего) - в конце радиограмм с оперативными заданиями резидентам, поступавших из Центра. В тех случаях, когда эти задания относились к лабораторной фазе атомного проекта США, т.е. преимущественно к 1941-1943 гг., можно утверждать (без опасности допустить большую погрешность), что они согласовывались, главным образом, с Молотовым, занятым тысячью других дел и, может быть, поэтому внутренне не расположенным всегда идти навстречу всем требованиям И.В.Курчатова. По-видимому, и Сталин (так же как и Рузвельт) еще глубоко не вникал в детали того, что происходило в секретных лабораториях и на особо охраняемых строительных объектах США. Были дела и поважнее, и к тому же все эти тайные и дорогостоящие усилия извлечь гигантскую разрушительную силу из микрочастиц могли оказаться фантомом, миражом, неосуществимой мечтой.

Но с конца 1943 г., когда и в руководстве «Манхэттенским проектом» и в Белом доме укрепилась уверенность, что казавшиеся фантастическими предположения физиков реальны и даже могут быть осуществимы, согласно графику, в Москве тоже обратили внимание на вхождение процесса создания атомной бомбы в промышленную стадию. И не могли этого не сделать. Лос-Аламосские затворники замелькали в местах и в самом деле очень удаленных, превращенных в гигантские стройплощадки атомных городков-призраков. На разведывательных картах в Москве их появилось несколько, и в радиограмме П.М.Фитина Л.Р.Квасникову в Нью-Йорк от 20 февраля 1945 г. они уже перечислены, по-видимому, с целью получения подтверждения их местонахождения. А это, как можно предположить, говорит о возрастании интереса Кремля к американской ядерной программе и, прежде всего, к тому, чтобы быть достаточно информированным в отношении всех существенных деталей финальной стадии создания «сверхоружия». Стало быть, историк вправе считать, что в пору Ялтинской конференции (накануне ее

1) См. Kimball W.F. Forged in War. Churchill, Roosevelt and the Second World War. London, 1997, p.221-279, 280, 329, 330.

Открытия и после возвращения в Москву) Сталин должен был быть осведомлен о грандиозных масштабах проекта «Enormous» без скидок на гипотетичность его претворения в жизнь.

Шифротелеграммы Фитина от 21 и 31 марта 1945 г. только подтверждают этот вывод. Ответ же Квасникова (от 26 марта 1945 г.) на запрос Фитина не оставляет сомнений, что готовясь к Потсдамскому «саммиту» в июле того же года, Сталин имел в своем распоряжении достаточно полную информацию о состоянии «Манхэттенского проекта». В шифротелеграмме в виде специального перечня были упомянуты все основные центры атомных исследований на территории США и Канады и промышленные комплексы, готовые к работе в режиме изготовления «конечного продукта» (к ним, прежде всего, относится завод в Хэнфорде, штат Вашингтон, по производству оружейного плутония и урановый завод в Ок-Ридже, штат Теннесси). Поименно были названы и ученые, руководившие научными центрами,- Г.Юри, Э.Лоуренс, А.Комптон, Р.Оппенгеймер и др. Стилистика же шифротелеграммы Фитина в Нью-Йорк 5 июля 1945 г. выдает ожидание близости испытаний бомбы и возросшее в связи с этим напряжение в Москве.

Все сведения, полученные в Москве весной и летом 1945 г., были слишком серьезны, чтобы не только Л.П.Берия, С.В.Кафтанов, М.Г.Первухин, В.М.Молотов и И.В.Курчатов, но и лично Сталин обратили на них внимание. Еще до встречи в Потсдаме (и даже много раньше ее) никакого секрета для Сталина не существовало, он знал о том, что происходит в Лос-Аламосе и вокруг него. Он знал то, о чем не имел ни малейшего понятия вплоть до самого дня смерти президента Рузвельта 12 апреля 1945 г. неожиданно для самого себя оказавшийся в его кресле Гарри Трумэн. Пожалуй (какой бы парадоксальной ни покажется эта мысль), оба руководителя поступили бы правильно, захватив с собой в Потсдам вместе с военными советниками и группу экспертов по атомному оружию, которые могли бы провести встречу касательно контроля над ним и ядерной безопасности в целом, поскольку следовало думать о том, что обе стороны в ближайшие же годы достигнут ядерного паритета.

В истории антигитлеровской коалиции на ее финальной и одновременно победной стадии есть ряд эпизодов, реконструкция которых наталкивается на большие трудности. Довольно-таки нелогичным и даже противоречивым кажется историкам поведение лидеров трех союзных держав после открытия (долгожданного) второго фронта в Северной Франции в июне 1944 г. Американские историки, например, отмечают, что в середине сентября 1944 г. Сталин уклонился от

Изъявления большого энтузиазма по поводу сотрудничества с западными союзниками. В беседе с послом США в СССР А.Гарриманом и послом Великобритании К.Керром он отклонил предложение Рузвельта о встрече «Большой тройки» в ноябре 1944 г., сославшись на ухудшение здоровья, возраст и утомление от больших переездов. Сталин буквально ошарашил послов, предложив вместо себя Молотова. Обмен мнениями, по поводу восставшей Варшавы, между Москвой, с одной стороны, Вашингтоном и Лондоном с другой, нельзя было назвать дружественным. Обе стороны давали ему неоднозначную оценку. В сентябре 1944 г. Кремль официально уведомил Вашингтон (причем дважды) о неправомерных действиях союзной и американской авиации в Югославии и на Дальнем Востоке, над территорией Камчатки, характеризуя эти действия как преднамеренные нарушения государственной границы СССР. В том же сентябре в Вашингтоне были прерваны переговоры по ленд-лизу. Характеризуя советскую позицию в этот период, посол США в Москве А.Гарриман заявил даже, что, по его мнению, со стороны Москвы наблюдается все меньше и меньше готовности идти навстречу США по ряду важных вопросов.

В октябре 1944 г. Сталин проявил вообще нетипичную для него непоследовательность в вопросах координации действий с Вашингтоном, отказавшись согласовать с США пресловутое «процентное соглашение» с Великобританией о разделе влияния в Восточной Европе и на Балканах. Правда, можно предположить, что его подтолкнул к тому Черчилль, приехавший «неожиданно» в Москву сразу же после важного совещания с Рузвельтом в Квебеке в сентябре 1944 г. Но как бы то ни было, Сталин, чувствуя, что союзники, мягко говоря, с ним не вполне откровенны, решил показать, что он не откажется, если это необходимо, проявить характер и независимость. Все, что происходило в мидовском особняке на улице Алексея Толстого в Москве и при встречах Сталина и Черчилля, вызвало беспокойство и раздражение Рузвельта, который посчитал даже нужным предупредить заранее Сталина, что он не может быть связанным решениями, которые его партнеры примут в его отсутствие. Сталин немедленно ответил, посчитав необходимым, в свою очередь, отметить, что не считает нарушением кодекса коалиционной дипломатии предварительное обсуждение всех важнейших вопросов военной политики и послевоенного урегулирования в рамках двусторонних встреч с глазу на глаз. В этом ответе проглядывал прозрачный намек на то, что Рузвельт и Черчилль таким правом уже воспользовались в сентябре 1944 г., разыграв партию втайне от своего союзника.

Однако, что нового о поведении Сталина в эти осенние месяцы 1944 г. могут добавить документы «Веноны»? Во-первых, они говорят о фиксации внимания на чисто политических проблемах, затронутых на переговорах Рузвельта и Черчилля на второй конференции в Квебеке (сентябрь 1944 г.), которые оказались за пределами текста послания президента и премьер-министра Сталину от 19 сентября 1944 г., переданного последнему послами Гарриманом и Керром 23 сентября. Послание целиком было посвящено чисто военным вопросам, между тем, разведдонесения советских агентов говорили о дискуссиях в Квебеке вокруг согласования и политической стратегии западных союзников на заключительном этапе войны (например, в отношении Италии).

Во-вторых, еще более важным моментом являлись сведения (разрозненные, но не до конца проверенные), что, уединившись в имении Рузвельта в Гайд-Парке 18 и 19 сентября, президент США и премьер-министр Англии приняли сверхсекретное решение об использовании против Японии атомной бомбы и о строжайшем запрете на информацию о «Манхэттенском проекте» (не о деталях, технологических и научных данных, а о реализации самой идеи). Подозрительность Сталина в отношении намерений западных союзников в послевоенном мире, без сомнений, могла резко возрасти, узнай он, что всякая передача такой информации третьим странам («особенно русским») объявлялась его партнерами по коалиции не просто предосудительным делом, но самой большой изменой. В истории межсоюзнических отношений «Памятная записка» от 18 сентября 1944 г. имела особое и, увы, контрпродуктивное значение, провозглашая, в сущности, атомную монополию США и Англии 1).

В обнародованных переводах радиоперехватов «Венона» есть пробелы (об этом мы говорили), но текст шифрограммы Квасникова из Нью-Йорка в Москву Фитину от 16 декабря 1944 г., по нашему мнению, позволяет восстановить явно недостающие звенья в понимании роли атомной проблемы в межсоюзнических отношениях. Если в начале декабря, по сообщениям советских агентов в Лос-Аламосе, руководство центром «открыто» говорило о принятии самых строгих мер безопасности с тем, чтобы предотвратить попадание информации об «Enormous» в руки русских, то позволительно предположить, что и чуть раньше подобная же информация о секретной директиве от 18 сентября 1944 г., исходящей от Рузвельта и Черчилля, вероятнее

1) См. подробнее Мальков В.Л. «Манхэттенский проект». Разведка и дипломатия. М., 1995. С.38-51.

Всего дошла до Сталина в том или ином виде. И здесь, как видим, материалы «Веноны» дают нам повод к серьезным размышлениям. Куда они приведут? Об этом нам должны сказать отечественные архивы. Другими словами - продолжение следует.

В заключение скажем прямо, в большинстве случаев документы «Веноны» наталкивают не на ответы, а на вопросы. Так, например, произошло с идентификацией Теодора Элвина Холла, о котором речь шла в самом начале. «Вычислять» его, в сущности, не было никакой надобности, вопреки утверждению некоторых «следопытов» от журналистики. В тексте перевода радиоперехвата шифротелеграммы из Нью-Йорка (без подписи) П.М.Фитину в Москву о контактах с молодым физиком имя Холла не подверглось изменениям, оно дано полностью и в основном тексте и в пояснениях к нему 1). Откуда такое небрежение секретностью? В голову приходят две версии. Первая - с Холлом осуществлялись контакты, но он не был завербован советской разведкой. Вторая - это случилось по какой-то нелепой ошибке. Конечно же предпочтение следует отдать первой версии, вторая - неприемлема 2). Но возможна и третья. Имя Т.Э.Холла (а может быть, не только его одного) было умышленно внесено в шифротелеграмму. Но тогда неизбежен вопрос: по чьему указанию, с какой целью и чьей рукой?

1) Во втором издании по истории операции «Венона» текст этой шифротелеграммы дан за №67 (Venona. Soviet Espionage and the American Response, p.363).

2) В книге В.М.Чикова ошибочно утверждается, что в американских изданиях по истории «Веноны» Млад идентифицируется как загадочный Персей (См. Чиков В. Нелегалы. 4.2. С.462). Издание 1996 г. говорит как раз о другом: Млад с самого начала был идентифицирован ФБР как Т.Э.Холл. (См. Venona. Soviet Espionage and the American Response, pp.XXVI, 197, 441, 442).

Доктор исторических наук

Профессор

Заслуженный деятель науки РФ

Академик РАЕН

Лауреат Государственной премии СССР.

Родился в Москве 2 ноября 1930 г. В 1953 г. закончил Институт международных отношений МИД СССР, в том же году поступил в аспирантуру Института истории АН СССР. В 1956 г. после защиты кандидатской диссертации работал младшим научным сотрудником Сектора истории США и Канады ИИ АН СССР. Специализация – новейшая история США, история международных отношений, методология истории. Работал в секторах истории США и Канады, методологии истории, руководил сектором историко-теоретических исследований. Был одним из организаторов, а затем и председателем Ассоциации российских историков Первой мировой войны, заместителем председателя и ответственным секретарем Научного Совета по истории рабочего и национально-освободительного движения при Президиуме АН СССР. Длительное время вел преподавательскую работу во многих московских вузах, в том числе в МГУ им. М.В. Ломоносова. МГИМО МИД СССР и др.

В. Л. Мальков является ведущим историком-американистом, автором более 350 научных трудов, среди них многих монографий, известных в нашей стране и за рубежом. Он является ответственным редактором обобщающих трудов по истории США, методологии истории, историографии, истории Первой мировой войны, дипломатической истории Второй мировой войны, истории создания оружия массового поражения, проблемам кризиса современного миропорядка и др. Широкий спектр научных интересов В.Л. Малькова представлен такими трудами как «”Новый курс” в США. Социальные движения и социальная политика» (1973); «Первая мировая война. Пролог ХХ века. Отв. редактор В.Л. Мальков (1999); «Переходные эпохи в социальном измерении. История и современность. Отв. редактор В.Л. Мальков (2002); «Путь к имперству. Америка в первой половине ХХ века» (2004); «Россия и США в ХХ веке. Очерки истории международных отношений в социокультурном контексте» (2009); «Великий Рузвельт» (2011) и др.

Краткий список трудов В.Л. Малькова с 2008 по 2015 гг.

• Мир после Великой войны: предпосылки, социально-экономическая динамика и мировая политика // Война и общество в XX веке. В трех книгах / Рук. проекта О.А. Ржешевский. Кн. 1. М., «Наука», 2008. С. 542–591.
• Из личного архива Роберта Э. Шервуда // Новая и новейшая история. 2008. № 1.
  Америка: повторение пройденного? // Россия XXI. 2009. № 3. С. 34–55.
• Россия и США в ХХ веке. Очерки истории межгосударственных отношений и дипломатии в социо-культурном контексте. М., «Наука», 2009. 495 с.
• Многоликость целого. О новом прочтении истории внешней политики США ХХ века // Американский ежегодник 2008/2009 / Отв. ред. В.В. Согрин. М., Изд-во «Весь мир», 2010. С. 133–141.
• Берлин, бункер фюрера, апрель–май 1945 г. Показания медсестры Эрны Флегель (Статья и публикация) // Новая и новейшая история.. 2010. № 3. С. 71–82.
• Вудро Вильсон и «принцип национальностей»: взгляд из современности // Новая и новейшая история.. 2010. № 5. С.
  Великий Рузвельт. Лис в львиной шкуре. М., «Эксмо», 2011. 556 с.
• «Дневник» профессора А.М. Шлезингера как источник по истории холодной войны // Россия XXI . 2011. № 3. С. 120–147.
• Феномен Франклина Рузвельта // Новая и новейшая история. 2012. № 1. С. 122–139.
• Сверхдержавы и третьи страны в условиях перехода от коалиционной войны к войне холодной. Заметки о новейшей историографии // Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений. М., Унив-т Дм. Пожарского, 2012. С. 438–459.
• «Социализм» по-американски. К истории создания Администрации долины реки Теннесси (TVA) // Россия XXI . 2012, № 5. С. 40–71.
• «Только лично и конфиденциально». Американские дипломаты об истоках и тайных пружинах мировой катастрофы 1938–1939 годов // Россия XXI. 2013. № 3. С. 148–177.
• Еще о «Бернском инциденте». Из архива Аллена Даллеса // Новая и новейшая история. 2013. № 5. С. 103–109.
• У порога «долгого мира». Джордж Фрост Кеннан рассказывает о России, русских и причинах советско-американского конфликта в Совете по внешней политике США 7 января 1947 года // Новая и новейшая история. 2012. № 5. С. 208–223.
• Рузвельт – Литвинов. Беседы в Белом доме с промежутком в восемь лет // Россия XXI. 2013. № 5. С. 164–183.
• Россия и мир. Пространство времени в воспоминаниях, дневниках и письмах // Неизвестная война. Правда о Первой мировой. Ч. 1. М., 2014. С. 23–33.
• Последний саммит президента Франклина Рузвельта. Краткие заметки и архивные материалы // Новая и новейшая история. 2015. № 5. С. 47–65.
• Челночная дипломатия Гарри Гопкинса. К истории письма И.В. Сталину // Россия XXI. 2015. № 3. С. 110–133.
• Завещание Гопкинса // 1945 год: формулирование основ послевоенного переустройства. Киров, 2015. С. 137–143.
• Термоядерная бомба и меняющийся баланс сил в советско-американских отношениях. «Супер» против «Слойки // Новая и новейшая история. 2015. № 6. С. 53–69.
• Ни мира, ни войны. Джордж Фрост Кеннан о России и русских без «дури» и предубеждений // Ars Historica. Сб. в честь О.Ф. Кудрявцева. М.–СПб., 2015. С. 99–122.
• «Тихий американец» на фронтах Великой войны (1915 год) // Исторический вестник. Первая мировая война. 1915 год. Т. 14. М., 2015. С. 190–227.

В.Л.МАЛЬКОВ

ТАК МЫСЛИМА ЛИ ИСТОРИЯ ОДНОЙ СТРАНЫ?

После вполне объяснимой и оправданной самокритики, сопровождаемой разбродом, импровизациями и откровенной отсебятиной в отечественной теории и истории международных отношений новейшего времени, по-видимому, настало время обратить внимание на соотношение логического и исторического в реконструкции ключевых моментов, относящихся к данной исключительно важной области истории современности. Мне кажется, что воображение многих наших отечественных историков и публицистов оказалось в плену некоей умозрительной, романтически виртуальной, вневременной идеи-фантома. Согласно мироощущению её сторонников, развитие межгосударственных отношений в XX веке проходило в целом в виде гармонично развивающегося линейного процесса, из которого неожиданно и трагически выламывалась Россия с её судьбой, названной А.Ципко «русским Апокалипсисом». М.Я.Гефтер в последнем, посмертно напечатанном в «Литературной газете» интервью, в полемике с заочными оппонентами тонко подметил ошибочность такого отграничения и противопоставления (в сущности продиктованного всенаучными интересами) одной страны-мутанта мировому процессу. Он говорил: «Вот мы зовём друг друга: давайте, друзья, овладеем общечеловеческими ценностями и войдём в этот мир, но при этом многие забывают о сугубой неоднозначности этого мира. Я бы сказал - о трагической неоднозначности, потому что, чем более мир связан, скован этой всякого рода взаимозависимостью - от сверхзвукового лайнера до ядерной бомбы, - тем резче выступают несовпадения ритмов, образов жизни, способов жить и т.д. Причём эти несовпадения вовсе не составляют, если вдуматься, минусовой стороны человеческого существования, наоборот - это непочатый плюс, ещё не использованный источник. Ибо развитие в настоящем смысле, какой бы сферы мы не коснулись, всё-таки движется различиями, а не сведением к общему знаменателю, где оно может застыть. "Остановись, мгновенье" - совсем не окрыляющая фраза» 1 .

Эти мысли сильно перекликаются с давно поставленным и даже частично решённым вопросом (увы, разработка его оказалась затруднена отчасти в силу чисто административных усилий «руководящих инстанций», а отчасти по причине поглощённости супердержавным гипнозом, сковавшим исследовательскую мысль в понимании того, какое место занимает каждая страна - большая или малая - в человечестве) о том, историк обязан максимально раздвинуть поле своего обзора, не «застревать» на ближайших звеньях системы, а идти к самым удалённым с лагом в два - три поколения. Это не делает жизнь спокойной, но только тогда удаётся воссоздать истинные пропорции и смысл эпохи, происходящего вчера и сегодня в контексте глобальных процессов, когда мыслимая модель учитывает по максимому взаимосвязи избранного объекта изучения (в данном случае - внешняя политика и дипломатия той или иной отдельно взятой страны) с лежащей за его пределами исторической средой, и той, что по соседству, и той, что проявляет себя в геополитических трендах (тенденциях), неуловимых для «невооружённого глаза», но в рамках больших временных периодов, играющих доминантную роль.

Возможно, именно здесь и кроется природа тайн происхождения войн XX столетия (и войн вообще), фантастических дипломатических провалов гениальных политиков, часто необъяснимые повороты в межгосударственных отношениях, приписываемые либо недоразумению, либо злому умыслу отдельных деятелей, либо их внезапному прозрению или воодушевлению великим замыслом. А в этом случае историк сотни раз столкнётся с «несовпадениями» и неоднозначностью, о которых говорил Гефтер, и они не будут казаться ему проклятием только одного какого-нибудь «избранного» народа. Историк, отдающий себе отчёт, что его поисковым возможностям и жизненным ресурсам эти тренды по большей части неподвластны, должен признать условность, релевантность (по крайней мере, небезоговорочность) своих оценочных суждений и в отношении длинных периодов во взаимосвязях между народами и государствами, да и в отношении национальной истории отдельных стран. Следовало бы прислушаться к совету М.А.Барга отказаться от риторической аргументации и, как он писал, «осознать то обстоятельство, что история имеет в первую очередь теоретическое значение» 2 . Увы, полезные советы по большей части остаются невостребованными.

Приведу лишь один пример попытки взять «пробел в понимании» лихим кавалерийским наскоком, без желания вникнуть в характер произошедшего в XX веке культурного надлома, повинуясь которому, великие державы выстраивали свою политику применительно к долговременным блоковым интересам и целям, что стало непосредственной причиной двух мировых и «холодной» войны. В книге «Первые заморозки. Советско-американские отношения в 1945 - 1950 гг.» (М., 1995) её авторы В.Батюк и Д.Евстафьев пишут: «Таким образом, после 1949 г. американская дипломатия столкнулась с ситуацией, когда у Вашингтона фактически не было политики по отношению к Советскому Союзу. И страх американцев перед русским медведем в начале 50-х годов как раз и объяснялся, на наш вгляд, тем, что американская правящая элита с ужасом ощутила в тот период отсутствие каких бы то ни было рычагов влияния на Москву. Результатом стало принятие в 1950 г. пресловутой директивы СНБ-68, основные положения которой на долгие годы стали определять политику США в отношении СССР. Следуя этой директиве, американские деятели при выработке своей политики в отношении Москвы стали исходить не из намерений советской стороны (каковые намерения были объявлены изначально враждебными), а из её возможностей, рассчитанных к тому же понаихудшему варианту» (с. 49 - 50).«Нет политики», «страх перед медведем», «ужас от отсутствия рычагов влияния» - и это после создания Соединёнными Штатами уже у 1948 г. уникального (наступательного ) ракетно-ядерного потенциала, провозглашения «доктрины сдерживания», «доктрины Трумэна» и «плана Маршалла», создания организации Североатлантического пакта (НАТО) и формирования основных региональных военных блоков, которые по всему периметру границ СССР создали мощные контрфорсы.

Хорошо тому, кому всё ясно: «То, что "холодную войну" начал И.В.Сталин, бесспорно», - пишут наши авторы (с. 171), ни в чём не сомневающиеся и уж конечно не желающие "поставить себя под вопрос" (как говорил З.Мамардашвили). Здесь и не пахнет представлением «о сугубой неоднозначности мира». Оценка дана даже без выснения (элементарного) причинно-следственного, а тем более синхронистического ряда (который Б.Ф.Поршнев давно предлагал считать «всемирно-историческим методом»), т.е. без рассмотрения судеб народов и стран в их одновременной связи. Причём речь должна идти не о простой интерференции (наложении) различных независимых единиц - отношений, событий, конфликтов и т.д., а о сложном диалектическом взаимодействии-переплетении, из которого создаётся особый внутренний и внешний мир народа и страны, существующих в географических, государственных или этнолингвистических границах. Во все эпохи, говорил Б.Ф.Поршнев, царил цепной вид всемирности, а его индикатором были войны, как «горячие», так и «холодные». Следует ли в этой связи подходить к их происхождению или итогам с мерками, применимыми разве что для обмера изолированных штучных объектов? Ведь справедливо говорят, что Соединённые Штаты, например, подталкивались «в спину» к усилению напряжённости с СССР своими союзниками и клиентами (Англией, Францией, Италией), боявшимися прихода к власти коммунистов.Вспомним Аденауэра.То же самое можно сказать и о СССР. Вспомним Китай, КНДР, Египет, Кубу и т.д. Вывод: даже внешняя политика сверхдержав формировалась, так сказать, коллективно, образно говоря, Белым домом и Кремлём плюс руками тех, кто был связан с ними прямо и опосредованно и, будучи целиком зависим от них, делал державы-сюзерены зависимыми от длинного ряда «посторонних» причин и обстоятельств.

Я бы хотел напомнить рассуждения Б.Ф.Поршнева и о синхрониии и диахронии, и об аналогии истории международных отношений с шахматной партией. Совершенно по-разному смотрят за партией наблюдатель, следивший за ней с первых ходов, и тот, кто пришёл взглянуть на состояние игры в критический момент. Последний может быть ошеломлён расстановкой фигур, первый подготовлен к ней логикой развития партии. Хотелось бы здесь подчеркнуть, возвращаясь к этому примеру, что в каждый отдельный момент каждая фигура имеет свою значимость, однако все они находятся в системе равновесия или неравновесия, и стоит только одной фигуре переместиться, как предшествующая ситуация в чём-то, где-то и как-то измениться. Историк, объясняющий перепитии внешней политики, должен досконально разбираться в этой динамике. Как бы продолжая «шахматный этюд», предложенный Б.Ф.Поршневым, Л.Н.Гумилёв говорил в этой связи: «Прежде всего за основу следует брать не публикации источников, а канву событий, отслоенных и очищенных от первичного изложения. Только тогда становится ясна соразмерность фактов, когда они сведены в причинно-следственный ряд в одном масштабе. При этом также исключается тенденциозность источника или его малая осведомлённость» 3 .

Научную обоснованность вывода Л.Н.Гумилёва, предупреждавшего от дискредитирующих историческую науку измышлений вокруг волюнтаристски подобранных фактов, подтвердил уже в наши дни известный германский историк Г.-А.Якобсен, чётко показавший полнейшую несостоятельность попыток так называемых ревизионистов рассматривать вопросы советско-германских отношений накануне 22 июня 1941 года вне основной «канвы событий» 4 .

Примечания

1. «Литературная газета». 17 января 1996 г. С.15.
2. Барг М.А. Эпохи и идеи. М., 1987. С.322.
3. Историческая наука и некоторые вопросы современности. Отв. ред. М.Я.Гефтер. М., 1969. С. 323.
4. Якобсен Г.А. Противоречивые оценки 22 июня 1941 // Война и политика, 1939 - 1941. М., 1999. С.253 - 269.

Редактор Е.А.Огиенко

Корректор С.Б Полушкина

Компьютерная верстка Е.А. Лукашиной, А.В. Борисовой

Подписано в печать 25.12.2006. Формат 60х84/16. Бум. ВХИ. Печать офс. Усл.печ.л. 14,65. Уч.-изд.л. 14,46. Тираж 200 экз. Заказ.

Редакционно-издательский отдел Пермского университета

Типография Пермского университета

614990. Пермь, ул.Букирева, 15

Витухновский А.Л. В гостях у Клио. Петрозаводск, 1986. С. 8 – 9.

Виппер Р.Ю. Состояния и события, массы и личности, интересы и идеи // Рубеж. 1995. № 5. С. 69.

Васильев Б. И был вечер, и было утро // Октябрь. 1987. № 3. С. 12-13.

Трифонов Ю. Отблеск костра. М., 1966. С. 3.

Гумилев Л.Н. В поисках вымышленного царства. М., 1970. С. 18.

См.: Бородин Л.И. Квантитативная история в системе координат модернизма и постмодернизма // Новая и новейшая история. 1998. № 5.

Федотова В.Г. Методология истории сегодня // Новая и новейшая история. 1996. № 6. С. 61.

Экштут С.А. Битвы за храм Мнемозины // Диалог со временем. М., 2001. Вып. 7. С. 34.

Репина Л.П. Историческая память и современная историография // Новая и новейшая история. 2004. № 5. С. 50.

Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1971. С. 223.

Ковальченко И.Д. Роль дискуссии в исторической науке // Всемирная история и Восток. М., 1989. С. 22.

Вебер М. История хозяйства. Пг., 1924. С. 36.

Уваров С.С. Совершенствуется ли достоверность историческая? Дерпт, 1852. С. 17.

Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Вопросы философии. 1989. № 3. С. 152.

Маршак С.Я. Собр. соч.: в 8 т. М., 1970. Т. 5. С. 579.

Конрад Н.И. Письмо в редакцию журнала «Вопросы философии» // Проблемы истории и теории мировой культуры. М., 1974. С. 46.

Экштут С.А. Указ. соч. С. 32 – 33.

Дьяков В.А. Методология истории в прошлом и настоящем. М., 1974. С. 66.

Косолапов В.В. Методология и логика исторического исследования. Киев, 1977. С. 212.

Парфенов И.Д. Методология исторической науки. Саратов, 2001. С. 7.

Топольский Е. Методология истории и исторический материализм // Вопросы истории. 1990. № 5. С. 3-14.

Смоленский Н.И. О разработке теоретических проблем исторической науки // Новая и новейшая история. 1993. №3. С. 8.

Жуков Е.М. Очерк методологии истории. М., 1980. С. 26.

Маколей Т. История. Фридрих Великий // Звезда. 1996. № 6. С. 126.

Межуев В.М. Философия истории и историческая наука // Вопросы философии. 1994. № 4. С. 77.

Там же. С. 85.

Вернадский В.И. Очерки и речи. Пг., 1922. С. 58.

Ельчанинов В.А. Методологические проблемы исторической науки. Барнаул, 1990.

Неусыхин А.И. Рецензия на кн.: Alexander von Schelting. Max Webers Wissenschaftlehre. Tubingen, 1934 // Новая и новейшая история. 1993. № 3. С. 157.

Гулыга А.В. История как наука // Философские проблемы исторической науки. М., 1969. С. 35.

Хвостова К.В., Финн В.К. Проблемы исторического познания в свете современных междисциплинарных исследований. М., 1997. С. 16 – 18.

Хвостова К.В. История: проблемы познания // Вопросы философии. 1997. № 4. С. 65.

Могильницкий Б.Г. Введение в методологию истории. М., 1989.

Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987. С. 55.

Rüsen J. Rekonstruktion der Vorgangenheit. Göttingen, 1986.

Энгельс Ф. Введение к работе К. Маркса «Гражданская война во Франции» // Маркс К., Энгельс Ф.

Cоч. 2-е изд. Т. 2. С. 361.

Егоров В.К. История в нашей жизни. М., 1990. С. 7.

Тощенко Ж.Т. Историческое сознание и историческая память // Новая и новейшая история. 2000. № 4. С. 3.

Там же. С. 5.

Пихоя Р.Г. О некоторых аспектах «историографического кризиса», или о «непредсказуемости прошлого» // Там же. С. 15.

Яснерс К. Вопрос виновности // Знамя. 1994. №1.

Геродот. История // Историки античности. М., 1989. Т. I. С. 33.

Фукидид. История // Историки Греции. М., 1976. С. 168.

См. об этом: Мусаелян Л.А. Научная теория исторического процесса: становление и сущность. Пермь, 2005. С. 17 – 18.

См. об этом: Тыжов А.Я. Полибий и его «Всеобщая история» // Полибий. Всеобщая история. СПб., 1994. Т. I. С. 18.

Тит Ливий. История от основания Рима // Историки античности. М., 1989. Т. 2. С. 51.

Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. М., 1980. С. 41.

Гефтер М.Я. В предчувствии прошлого // Век XX и мир. 1990. № 9. С. 31 – 32.

Коллингвуд Р. Дж. Указ. соч. С. 41 – 42.

Там же. С. 48 – 49.

Там же. С. 55.

Цит. по: Савельева И.М., Полетаев А.В. Прагматика истории // Диалог со временем. М., 2003. Вып. 10. С. 8.

Лобковиц Н. Иоахим Флорский и Миллениум // Вопросы философии. 2002. № 3. С. 55.

Цит. по: Игнатенко А.А. Ибн-Хальдун. М., 1980. С. 35.

Бациева С.М. Бедуины и горожане в Мукаддиме Ибн-Хальдуна //Очерки истории арабской культуры. М., 1982. С. 323.

См. об этом: Вятр Е. Социология политических отношений. М., 1979. С. 36.

Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 2004.

Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992. С. 177.

См. об этом: Бицилли П.М. Место Ренессанса в истории культуры. СПб., 1996.

Ганжин В.Т. Нравственность и наука. М., 1978. С. 37.

Юсим М.А. Этика Макиавелли. М., 1990. С. 15.

Цит. по: Бурлацкий Ф.М. Никколо Макиавелли. М., 2002. С. 376.

Барг М.А. Шекспир и история. М., 1976. С. 20-21.

Боден Ж. Метод легкого познания истории. М., 2000. С. 7.

См. об этом: Бобкова М.С. Исторический метод Жана Бодена // Диалог со временем. М., 1999. Вып. 1. С. 87 – 188.

Бобкова М.С. Жизненный путь Ж. Бодена // Вопросы истории. 1997. № 9.

Мудрагей Н.С. Философия истории Дж. Вико // Вопросы философии. 1996. № 1.

Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. Киев, 1994. С. 124.

Гольбах П. Избранные произведения. М., 1963. Т. 2. С. 383 – 384.

Мабли Г. де. Об изучении истории. О том, как писать историю. М., 1993.

Бадентер Э., Бадентер Р. Кондорсе. М., 2001. С. 149, 342.

Цит. по: Шанский Д.Н. Историческая мысль // Очерки русской культуры XVIII века. М., 1988. Ч. 3. С. 122.

Татищев В.Н. История Российская. М., 1962. Ч. I. С. 79.

Болингброк. Письма об изучении и пользе истории. М., 1978.

Барг М.А. Юм как методолог истории // Новая и новейшая история. 1993. № 1. С. 71.

Эксле О.Г. Культурная память под воздействием историзма // Одиссей: Человек в истории. М., 2000.

Черненко А.А. Причинность в истории. М., 1983. С. 131.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.Т. 8. С. 119.

Там же. Т. 21. С. 210.

Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 67.

Мак-Нил В. Цивилизация, цивилизации и мировая система // Цивилизации. М., 1993. Вып. 2. С. 18.

Цит. по: Кузнецов И.Н. Гердер о цивилизации Просвещения: власть и интеллект // Цивилизации. М., 1995. Вып. 3.

Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 115.

Гердер И. Идеи философии истории человечества. М., 1977.

Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Соч. М., 1990. Т. 6. С. 10.

Шиллер Ф. В чем состоит изучение мировой истории и какова цель этого изучения // Собр. соч. М., 1956. Т. 4. С. 27.

Там же. Т. 7. С. 493.

Цит. по: Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 2. С. 42.

Гегель Г.В.Ф. Наличное бытие. Философия истории // Соч. М., 1935. Т. 8. С. 422.

Гёте И. Фауст. М., 1960. С. 63.

Гегель Г.В.Ф. Наличное бытие. Философия истории // Антология. М., 1995. С. 74.

Wagner F. Der Historiker und die Weltgeschichte. Freiburg, 1965. S. 85.

Ранке Л. Об эпохах новой истории. М., 1898. С. 5.

Droysen J. Historik. Berlin, 1958. S. 287.

Дильтей В. Сон // Вопросы философии. 1995. № 5. С. 115.

Ницше Ф. О пользе и вреде истории для жизни. Минск, 2003. С. 4.

Там же. С. 74.

Патрушев А.И. Взлет и низвержение Карла Лампрехта // Новая и новейшая история. 1995. № 4.

Пушкин А.С. Воспоминания // Соч.: в 3 т. М., 1986. Т. 3. С. 412.

См. об этом: Шмидт С.О. Путь историка. М., 1997. С. 261.

Бердяев Н.А. Русская идея // Вопросы философии. 1990. № 1.

Аврус А.И. Власть и университеты в России // Диалог со временем. М., 2003. № 10. С. 212.

Грановский Т.Н. О современном состоянии и значении всеобщей истории // Полн. собр. соч. СПб., 1905. Т.2. С.66.

Гутнова Е.В. Тимофей Николаевич Грановский об исторической науке // Новая и новейшая история. 1989. № 4.

Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья. М., 1987. С. 313.

Кареев Н.И. Отношение историков к социологии // Рубеж. 1992. № 3. С. 12.

См. о нем: Иллерицкий В.Е. Сергей Михайлович Соловьев. М., 1980.

Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. Киев; Харьков, 1899. С. 27.

Там же. С. 73.

Русское слово. 1863. Кн. 11 – 12. С. 37.

Чернышевский Н.Г. Соч. М., 1986. Т. 2. С. 546.

Современник. 1858. №2. С. 170

Ключевский В.О. Соч. М., 1990. Т. 9.

Зубкова Е.Ю., Куприянов А.И. Ментальное измерение истории: поиски метода // Вопросы истории. 1995. № 7. С. 154.

Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. СПб., 1897. С. 137.

Золотарев В.П. Общая теория истории в понимании Н.И. Кареева // Новая и новейшая история. 2003. № 2. С. 36.

Кареев Н.И. Суд над историей // Рубеж. 1991. № 1. С. 26.

Кареев Н.И. Прожитое и пережитое. Л., 1990. С. 15.

Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990.

Диспут о книге Д.М. Петрушевского // Историк-марксист. 1928. № 8. С. 99.

История и социология. М., 1964.

Гуревич А.Я. История в человеческом измерении // НЛО. 2005. № 5.

Гуревич А.Я. Двоякая ответственность историка // Новая и новейшая история. 1997. № 5.

Историческая наука и некоторые проблемы современности. М., 1969.

Неретина С.С. Михаил Яковлевич Гефтер // Вопросы философии. 1995. № 7. С. 191.

Гефтер М.Я. История позади? Историк – человек лишний? // Вопросы философии. 1993. № 9.

Шпенглер О. Закат Европы. М.; Л. 1923. С. 1.

Февр Л. Бои за историю. М., 1991. С. 77 – 78.

Бухарин Н.И. Основные проблемы современной культуры // Новая и новейшая история. 1988. № 5. С. 109.

Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903. С. 263.

Jaspers K. Max Weber. Tübingen, 1920.

Max Weber, der Historiker. Göttingen, 1986. S. 80.

Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 502.

Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991. С. 142.

Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.

Ким С.Г. Современная немецкая историография о возможностях микро- и макроанализа // Историк в поиске. М., 1999. С. 84

Рюзен Й. Утрачивая последовательность истории // Диалог со временем. М., 2001. Вып. 7.

Цит. по: Ревель Ж. История ментальностей // Споры о главном. М., 1993. С. 52.

Блок М. Апология истории. М., 1973. С. 79.

Февр Л. Бои за историю. С. 504.

Цит. по: Диалог со временем. М., 2004. Вып. 13. С. 43.

Бродель Ф. Средиземное море и мир Средиземноморья в эпоху Филиппа II. М., 2003.

Бродель Ф. История и общественные науки. Историческая деятельность // Философия и методология истории. Благовещенск, 2000. С. 133.

Шоню П. Цивилизация классической Европы. Екатеринбург, 2005.

Ле Гофф Ж. Является ли все же политическая история становым хребтом истории? // Тезис. 1994. Вып. 4. С. 182.

Вен П. Как пишут историю: опыт эпистемологии. М., 2003.

Кроче Б. Теория и история историографии. М., 1998. С. 68.

Коллингвуд Р. Указ. соч. С. 10.

Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992. № 8. С. 53.

Поппер К. Открытое общество. М., 1992. Т. 1. С. 102.

Поппер К. Нищета историцизма. С. 64.

Поппер К. Открытое общество. Т. 1. С. 216.

Тойнби А. Постижение истории. М., 1991.

Там же. С. 38.

См. об этом: Могильницкий Б.Г. История исторической мысли XX века. Томск, 2001. Вып. 1. С. 170.

Carr E. Was ist Geschichte? Stuttgart, 1963. S. 24.

Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1998. С. 27.

Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992. С. 170.

Мертон Р.К., Сорокин П.А. Путь интеллектуального развития арабской цивилизации, 700 –1300 гг.: опыт изучения одного метода // Социс. 2005. № 11. С. 116.

Могильницкий Б.Г. Между объективизмом и релятивизмом: дискуссии в современной американской историографии // Новая и новейшая история. 1993. № 5.

Дементьев И.П. Чарльз Бирд // Новая и новейшая история. 1995. № 3

Цит. по: Носков В.В. «Метаистория» Хейдена Уайта // Диалог со временем. М., 2004. Вып. 12. С. 43.

Ратмэн Д. «Новая социальная история» в США // Новая и новейшая история. 1990. № 2.

Репина Л.П. Гендерная история: проблемы и методы исследования // Новая и новейшая история. 1997. № 6.

Там же. С. 47.

Цит. по: Кахк Ю.Ю. Математические методы в исторических исследованиях // Вопросы истории. 1989. № 2.

Гаджиев К.С., Соловьев Н.В. Проблемы международного подхода и «новой научной» истории в современной американской буржуазной историографии // Вопросы методологии и истории исторической науки. М., 1978. Вып. 2. С. 136.

Репина Л.П. Комбинационные возможности микро- и макроанализа: историографическая практика // Диалог со временем М., 2001. Вып. 7. С. 68.

Стоун Л. Будущее истории // Thesis. 1994. Вып. 4. С. 161.

Цит. по: История СССР. 1989. № 3.

См. об этом: Московичи С. Век толп. М., 1998. С. 295.

Демоз Л. Психоистория. Ростов н/Д, 2000.

Фрейд З. Леонардо да Винчи. М., 1912.

Фрейд З., Буллит У. Томас Вудро Вильсон – 22-й президент США. М., 1992.

Могильницкий Б.Г. Американская «психоистория»: претензии и реальность // Новая и новейшая история. 1986. № 1. С. 58.

Ранкур-Лаферрьер Д. Дух Сталина. М., 1988.

См. об этом: Елисеева О.И. Историософский маньеризм как метод познания реальности // Отечественная история. 2000. № 5.

Междисциплинарные подходы к изучению прошлого: до и после «постмодерна». М., 2005. С. 6.

Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998. С. 9 – 10.

Деррида Ж. Рана истины или единоборство языков // Отечественные записки. 2004. № 5. С. 334.

Анкерсмит Ф. История и тропология: взлет и падение метафоры. М., 2003.

Феллер В. Введение в историческую антропологию. М., 2005. С. 95.

Клишина С.А. Русская идея в постмодернистском пространстве // Россия XXI. 1998. № 1 – 2. С. 146.

Смит С. Постмодернизм и социальная история на Западе: проблемы и перспективы // Вопросы истории. 1997. № 8.

Анкерсмит Ф.Р. Историография и постмодернизм // Современные методы преподавания новейшей истории. М., 1996. С. 152.

Там же. С. 153.

Репина Л.П. Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной и интеллектуальной истории // Одиссей. М., 1996.

Ньюман Л. Значение методологии: три основных подхода // Социологические исследования. 1998. № 3. С. 133.

Современные методы… С. 207 – 208.

Репина Л.П. Комбинационные возможности микро- и макроанализа // Диалог со временем. М., 2001. Вып. 7. С. 62.

Там же. С. 67.

Там же. С. 83 – 85.

См. об этом: Бессмертный Ю.Л. Проблема интеграции микро- и макроподходов // Историк в поиске. М., 1999. С. 294.

Современные методы… С. 47.

Там же. С. 225.

Там же. С. 122 – 124.

Селунская Н.А. В поисках утраченной микроистории // Диалог со временем.. М., 2004. Вып. 12

Там же. С. 79.

Абрамсон М.Л. О некоторых проблемах микроистории // Историк в поиске. С. 265.

Гуревич А.Я. Историк у верстака // Отечественные записки. 2004. № 5. С. 100.

Сапелли Дж. Методология социальных наук: новые подходы // Европейский опыт и преподавание истории в постсоветской России. М., 1999. С. 102.

Высокова В.В. Полемика Хейдена Уайта и Артура Марвика // Альманах исследований всеобщей истории. Екатеринбург, 2001. С. 55.

Мальков В.Л. Весь век на ладони // Вопросы истории. 1997. № 5. С. 146.

Сванидзе А.А. Строгости и свободы музы истории // Историк в поиске. С. 250.

Могильницкий Б.Г. Дискуссии о постмодернизме в американской историграфии // Американские исследования в Сибири. Томск, 2000. С. 109.

Дегтярева М.И. Консервативная адаптация Жозефа де Местра: Дис… канд. ист. наук. Пермь, 1997.

Набоков В.В. Соглядатай // Собр. соч. М. 1990. Т. 2. С. 310.

Факты приведены М. Кирюшкиным в статье: Размышления о предмете истории // Знание – сила. 1991. № 10.

Шлезингер А. Циклы американской истории. М., 1992. С. 609.

Барг М.А. Исторические закономерности как познавательная цель исторической науки // История СССР. 1979. № 1. С. 96.

К. Маркс – Л. Кугельману 17 апреля 1871 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 1-е изд. Т. 26. С. 108.

Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 90.

См. об этом: Канетти Э. Человек нашего столетия. М., 1990. С. 465.

Кулыга Л.А. Георг Зиммель о природе исторического познания // Источниковедческие и историографические вопросы всеобщей истории. Томск, 1988. С. 189.

Вебер М. Избранные произведения. М., 1999. С. 378.

Ключевский В.О. Сочинения. М., 1989. Т.6. С. 79 – 80.

Цит. по: Орлова И.Б. Евразийская цивилизация. М., 1998. С. 149.

См. об этом: Вайнштейн О.Л. Очерки развития буржуазной философии и методологии истории в XIX – XX веках. М., 1979. С. 65.

Покровский М.Н. Избранные произведения. М., 1967. Кн. 4. С. 227.

Троцкий Л. Особенности развития России // Социологические исследования. 1990. № 5. С. 74.

Могильницкий Б.Г. Об исторической закономерности как предмете исторической науки // Новая и новейшая история. 1997. № 2.

Гулыга А.В. Эстетика истории. М., 1974. С. 17.

Кертман Л.Е. Законы исторических ситуаций // Вопросы истории. 1971. № 1.

Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М. 1987; Желнина И.А. Историческая ситуация. М., 1987.

Цит. по: Овчинников В.Г. Вопросы методологии исторических исследований // Новая и новейшая история. 1989. № 3. С. 89.

Марксистско-ленинская теория исторического процесса. М., 1981.

Коломийцев В.В. Законы истории или социологические закономерности? // Отечественная история. 1997. № 6.

Одиссей: человек в истории. М., 2000. С. 83.

Там же. С. 56.

Лотман Ю.М. Клио на распутье // Новое время. 1993. № 47. С. 58.

Сахаров А.Н. Россия: народ, правители, цивилизация. М., 2004. С. 8.

Могильницкий Б.Г. Альтернативность в истории советского общества // Вопросы истории. 1989. № 11.

Бочаров А.В. Идея альтернативности исторического развития в отечественной историографии // История мысли. М., 2003. Вып. 2. С. 150.

Нехамкин В.А. Сослагательное наклонение в историческом познании // Вестник РАН. 2006. №2. С. 138.

Вебер М. Избранные произведения. С. 470.

Одиссей: человек в истории. С. 71.

Гефтер М.Я. Из тех и этих лет. М., 1991. С. 17.

Барг М.А. Эпохи и идеи. М., 1987. С. 24.

Сорокин П.А. Голод как фактор. М., 2003. С. 4.

Барг М.А. «Историческое время»: методологический аспект // Новая и новейшая история. 1990. № 1. С. 66 – 67.

Периодизация всемирной истории. Казань, 1984. С. 94.

Из истории традиционной китайской идеологии. М., 1984. С. 54.

Гумилев Л.Н. Этносы и антиэтносы // Звезда. 1990. № 3. С. 165.

Антология мировой философии. М., 1969. Т. 1. С. 596.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 30. С. 280.

Бердяев Н.А. Смысл истории. С. 55.

Там же. С. 146.

Канетти Э. Человек нашего столетия. М., 1990. С. 291, 329.

Капица С.П. Об ускорении исторического времени // Новая и новейшая история. 2004. № 6. С. 10 – 11.

Арский Ф. Перикл. М., 1971.

Сахаров А.М. Методология истории и историографии. М., 1981. С. 147.

Репина Л.П., Парамонова М.Ю., Зверева В.В. История исторического знания. М., 2004. С. 41.

Периодизация всемирной истории. Казань, 1984. С. 18.

Там же. С. 135 – 139.

Ватлин А.Ю. Германия в XX веке. М., 2002. С. 43.

Лотман Ю.М. Указ. соч. С. 56.

Скворцов Л.В. Время и необходимость в истории. М., 1974. С. 48.

Письма русских историков. Омск, 2003. С. 66.

Фюре Ф. Постижение Французской революции. М.; СПб., 1997.

Эткинд А.М. Столетняя революция: юбилей начала и начало конца // Отечественные записки. 2004. № 5. С. 40.

См. об этом: Шлезингер А. Циклы американской истории. М., 1992. С. 50.

Ортега-и-Гассет Х. Вокруг Галилея // Избранные труды. М., 1998. С. 279.

Шлезингер А. Указ. соч. С. 51.

Там же. С. 52.

Пантин В.И. Волны и циклы социального развития. М., 2004.

Лакшин В. Утрата достоинства // Литературная газета. 1991. № 17.

Яковлев В.П. Социальное время. Ростов н/Д, 1980.

Василенко И.А. Политическое время // Вопросы философии. 1997. № 9.

Лурье Ф.М. Российская и мировая история в таблицах. М., 2001; Кириллов В.В. Отечественная история XX – н. XXI в. в схемах, таблицах и диаграммах. М., 2003; Штайн В. Хронология мировой цивилизации. М., 2003; Универсальные синхронистические таблицы. М., 2004.

Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М.; СПб., 1996. С. 258.

Косолапов В.В. Методология и логика исторического исследования. Киев, 1977. С. 289 – 290.

Антипов Г.А. Историческое прошлое и пути его познания. М., 1987.

Репина Л.П. и др. История исторического знания. М., 2004. С. 4.

Там же. С. 38 – 39.

Рассел Б. Человеческое познание. М., 1957. С. 177.

Дьюи Д. Общество и его проблемы. М., 2002. С. 7.

Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996.

Жуков Е.М. Очерк методологии истории. М., 1980. С. 208.

Вайнштейн О.Л. очерки развития буржуазной философии и методологии истории в XIX-XX веках. Л., 1979. С. 244.

Carr E. Was ist Geschichte? Stuttgart, 1963. S. 30.

Эксле О.Г. Факты и фикции: о текущем кризисе исторической науки // Диалог со временем. М., 2001. Вып. 7. С. 59.

Косолапов В.В. Указ. соч. С. 333.

Ахмедли Дж., Согомонов Ю. Об историческом познании. Баку, 1969. С. 37.

Гумилев Л.Н. В поисках вымышленного царства. М., 1976.

Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 2003.

Парфенов И.Д. Методология исторической науки. Саратов, 2001.

Келли Д. Основания для сравнения // Диалог со временем. М., 2001. Вып. 7. С. 89.

К стадиально-формационной характеристике восточных обществ в новое время // Народы Азии и Африки. 1982. № 1. С. 165.

Ибн-Сина. Даниш-намэ. Сталинабад, 1957. С. 116.

Вергасов В.М. Активизация мыслительной деятельности студента в высшей школе. Киев, 1979. С. 69.

Гулыга А.В. Конрад как философ // Проблемы истории и теории мировой культуры. М., 1974. С. 184.

Репина Л.П. Социальные движения и революции XVI – XVII веков в современной компаративной историографии // Новая и новейшая история. 1990. № 3.

Шидер Т. Возможности и границы сравнительных методов в исторических науках // Философия и методология истории. М., 1977. С. 166.

Междисциплинарные подходы к изменению прошлого: до и после «посмодерна». М., 2005. С. 60.

Феллер В. Указ. соч. С. 9.

Гуревич А.Я. Историческая наука и историческая антропология // Вопросы философии. 1988. № 1.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 27. С. 402.

Междисциплинарные подходы… С. 10 – 11.

Плеханов Г.В. Избранные произведения. М., 1957. Т. 3. С. 515.

Historische Zeitschrift. 1977. Bd., 225. Mf. 2. S. 386.

Социологические исследования. 2005. № 5. С. 129.

Валлерстайн И. Россия и капиталистическая мир – экономика 1500 - 2010 // Свободная мысль. 1996. № 5. С. 30

Цит. по: Парыгин Б.Д., Рудаков Л.И. Михайловский о психологическом факторе в историческом процессе // История и психология. М., 1971. С. 281.

Рощин С.К. Психология толпы // Психологический журнал. 1990. № 5. С. 4.

Американская социологическая мысль. М., 1994.

Белявский И.Г., Шкуратов В.А. Проблемы исторической психологии. М., 1982.

Гуревич А.Я. История и психология // Психологический журнал. 1991. № 4. С. 5.

Мухина В.С. Этнопсихология: настоящее и будущее // Там же. 1994. № 3.

Лурье С.В. Историческая этнология. М., 1997.

Шевеленко А.Я. Демология // Вопросы истории. 1993. № 10.

Вестник РАН. 2003. № 2.

Косолапов В.В. Методология и логика исторического исследования. Киев, 1977. С. 180 – 181.

Клименко В.В. Климат и история от Конфуция до Мухаммада // Восток. 2000. № 1.

Чижевский А.Л. Земля в объятиях Солнца. М., 2004.

Князева Е.Н., Турбов А.Л. Единая наука о единой природе // Новый мир. 2000. № 3.

Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика как новое мировидение // Вопросы философии. 1992. № 12. С. 4.

Андреев А.Ю., Бородкин Л.И., Левандовский М.И. История и хаос: новые подходы в синергетике // Сравнительное изучение цивилизаций мира. М., 2000. С. 75.

Булдаков В.П. 1917 год: взрыв на стыке цивилизаций // Историческая наука в меняющемся мире. Казань, 1994. Вып. 2. С. 3.

Григорьева Т.П. Синергетика и Восток // Вопросы философии. 1997. № 3. С. 70.

Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. М., 1968. С. 237 – 238.

Математические методы и ЭВМ в исторических исследованиях. М., 1985.

Хвостова К.В. Количественный подход в средневековой социально-экономической истории. М., 1980.

Ярауш К. Роль количественных методов в исторических исследованиях // История и историки. М., 1990. С. 398.

Фоменко А.Т. Античность – это средневековье. СПб., 2005.

Габович Е.Я. История под знаком вопроса. СПб., 2005.

Янин В. «Зияющие высоты» академика Фоменко // Новая и новейшая история. 2000. № 3. С. 51.

Кертман Л.Е. Рукопись лекций спецкурса по истории культуры // ГАПО. Ф. Р – 1715, оп. 1, д. 32. л. 53.

Ферро М. Европоцентризм в истории // Метаморфозы Европы. М., 1993. С. 10.

Гулыга А. Эстетика истории. М., 1974. С. 6.

Доватур А.И. Аристотель и история // Вестник древней истории. 1978. № 3.

Барг М.А. Шекспир и история. М., 1976.

Шиллер Ф. Собр. соч. М., 1956. Т. 7. С. 189.

Там же. С. 309.

Там же. С. 442.

Ляляев С.В. Эстетика истории: «История Англии» Т. Маколея // Диалог со временем. М., 1999. Вып. 1.

Кулыга Л.А. Георг Зиммель о природе исторического познания // Источниковедческие и историографические вопросы всеобщей истории. Томск., 1988. С. 189.

Кроче Б. Теория и история историографии. М., 1998. С. 9.

Репина Л.П., Парамонова Ю.М., Зверева В.В. История исторического знания. М., 2004. С. 47.

См. об этом: Вестник МГУ. История. 1989. № 3. С. 44.

Сент-Экзюпери А. Соч. М., 1964. С. 576.

Ельчанинов В.А. Об отношении истории как науки к искусству. Барнаул, 1975. С. 75.

Белинский В.Г. Полн. собр. соч. М., 1953. Т. 2. С. 132.

Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас. М., 1991. С. 19.

Споры о главном. М., 1993. С. 165.

Павлова Т.А. Историческая биографистика в СССР // Новая и новейшая история. 1990. № 2.

Ревель Ж. Микроанализ и конструирование реального // Современные методы преподавания новейшей истории. М., 1996. С. 257 – 258.

Цвейг С. Три певца своей жизни. Ростов н/Д, 1997. С. 105, 307.

Могильницкий Б.Г. К вопросу о соотношении исторического и художественного познания // Средние века М., 1975. Вып. 39.

Могильнер М.Б. Художественный текст как носитель информации о ментальностях и ценностных ориентациях общества // Историческая наука в меняющемся мире. Казань, 1994. С. 41.

Черчилль У. Вторая мировая война. М., 1991. Кн. 1. С. 3.

Горький М. О литературе. М., 1973. С. 563.

Гулыга А.В. О характере исторического знания // Вопросы философии. 1962. № 9. С. 37.

Гегель Г. В. Ф. Соч. М., 1956. Т. 3. С. 331.

Nietzche F. Werke. Berlin, 1967. Bd. 3. S. 185.

Блок М. Указ. соч. С. 86.

Черняк Е.Б. История и логика (Структура исторических категорий) // Вопросы истории. 1995. № 10.

Мамардашвили М.К. Язык и культура // Вестник высшей школы. 1991. № 3. С. 50.

Ключевский В.О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории. М., 1968. С. 399.

Сванидзе А.А. Строгости и свобода музы истории // Историк в поиске. М., 1999. С. 253.

Смоленский Н.И. Рациональное и эмоциональное в языке историка // Исторические записки. М. 1999. № 2. С. 137 – 138.

Там же. С. 144, 147.

Азимов А. Язык науки. М., 1985. С. 10 – 11.

Парандовский Я. Алхимия слова. М., 1990. С. 204.

Репина Л.П. Что такое интеллектуальная история // Диалог со временем. М., 1999. Вып. 1.

Imagines mundi. Интеллектуальная история. Екатеринбург, 2004. Вып. 1.

Уайт Х. По поводу «нового историзма» // Новое литературное обозрение. 2000. № 42. С. 41.

Уайт Х. Ответ Иттерсу // Одиссей: человек в истории. М., 2001. С. 156 – 161.

Ферро М. Кино и история // Вопросы истории. 1993. № 2. С. 49.

Московские новости. 2003. № 12.