Единое на потребу. Ты наше «всё»

Lvyonok Yasnopolyanskiy 07.10.2016 16:34:29

Наблюдения за происходящим в экономике и политике России и Европы, как мы видим, наводили и молодого, и зрелого уже писателя и публициста на ряд размышлений и выводов, в частности - по вопросам об устройстве и характеру власти в обществе, о судьбе государственности. Исконный союз власти и собственности, то есть – насилия и ограбления, сделал для нас необходимым уже затронуть выше этот аспект толстовского мировоззрения. Но к нему нельзя не вернуться для более подробного анализа.

Ещё 3 марта 1854г. молодой Лев оставил в своей записной книжке следующее суждение о русском самодержавии: «Гордость и презрение к другим человека, исполняющего подлую монархическую должность, похожа на такую же гордость и самостоятельность ****и» (Записные книжки. – С. 47). А менее чем через три месяца, под впечатлением от упомянутого выше посещения демократически-республиканской Франции, писатель уже делает вывод, неприемлемый даже для критиков монархии в России: «Все правительства равны по мере зла и добра. Лучший идеал - анархия» (Записные книжки. – С. 50).

В дважды конфисковывавшейся в России своей статье 1905г. «Единое на потребу» Лев Николаевич так развивает и поясняет эту свою мысль, в то время уже всемирно известную: «Властвуют всегда наиболее дурные, ничтожные, жестокие, безнравственные и, главное, лживые люди. И то, что это так, не есть случайность, а общее правило, необходимое условие власти» (36, 174).

Толстой не утверждает здесь чего-либо нового, но только повторяет то, истинность чего веками знали и ощущали жители любых государств, что по-своему и со своими целями выразил ещё Н. Макиавелли: ВСЯКИЙ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК – необходимо УБИЙЦА, и не просто убийца, а подлый ОБМАНЩИК И МУЧИТЕЛЬ СВОИХ ЖЕРТВ. Ибо ЛЮБАЯ насильническая, подкрепляемая ложью, власть человека над человеком чревата САДИЗМОМ. «Власть над другим человеком, - писал об этом Л.Н. Толстой, - есть не что иное как признанное право не только предавать других людей мучениям и убийствам, но и ЗАСТАВЛЯТЬ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ МУЧИТЬ САМИХ СЕБЯ. А достигнуть того, чтобы люди по воле начальствующего мучили и убивали друг друга, нельзя иначе, как обманами, ложью, коварством и, главное, жестокостью. Так всегда поступали и не могут не поступать все властители» (Там же. С. 177. Выделение наше. – Р.А.). Повиновение же всяким насильническим властям сродни, в свою очередь, противоположному, МАЗОХИСТСКОМУ душевному извращению, а все попытки рационализации этого повиновения – только признание индивидом торжества в бытии социумов и в его собственной жизни атавистически-зоологического и иррационального начал. Вот почему слепое, не выборочное, ПОВИНОВЕНИЕ законам и приказам «начальствующих» ЕСТЬ ГРЕХ И ЗЛО не меньшие, чем само «начальствование». По Л.Н. Толстому, повиновение власти, как и сама власть, несовместимо с честью и достоинством человека: «Только человек, сознающий себя духовным существом, может сознавать человеческое достоинство своё и других людей, и только такой человек не унизит ни себя, ни ближнего поступком или положением, недостойным человека» (Толстой Л.Н. Об истине, жизни и поведении. (Круг чтения). – М., 2002. – С. 730).

Нижеследующие слова великого писателя и мыслителя, мы уверены, должны быть осмыслены всяким, кто и в наше время соблазняется ступить или уже ступил на натоптанную стезю «служения родине», то есть «своему» государству: «Нравственный, добродетельный государственный человек есть такое же внутреннее противоречие, как нравственная проститутка, или воздержанный пьяница, или кроткий разбойник» (Там же. С. 178).

Итак, признание государства и повиновение правительству – ошибочны и греховны. Это очевидно для того, кто полагает веру в Бога основанием своей жизни, а не надстройкой на фундаменте «материального благополучия». Толстой полагал, что таких людей много в традиционной, крестьянской, общинной России, а потому здесь имеются особенно благоприятные условия для общенародного дела ненасильственной Русской Революции.

Так как Л.Н. Толстой не первым из мыслителей и публицистов XIX в. высказывал анархические по своей сущности взгляды, важно подчеркнуть особенности его теории. Лучший из биографов писателя, П.И. Бирюков, называл его анархистом с известными оговорками. Анархизм Л.Н. Толстого уникален и ценен своей глубокой РЕЛИГИОЗНОСТЬЮ; он, как пишет Бирюков, «основан на том положении, что человек, духовно возродившийся, усвоивший себе христианское учение, носит в себе самом ненарушимый божественный закон любви и правды, который уже не нуждается в подкреплении человеческими законами. И потому анархизм Л. Н-ча ведёт не к беспорядку и распущенности, а к высшему нравственному порядку и праведной жизни» (Бирюков П.И. Биография Л.Н. Толстого. - Кн. 2. - М., 2000. - С. 227).

В литературе было отмечено уже (Ячевский В.В. Общественно-политические и правовые взгляды Л.Н. Толстого. – Воронеж, 1983. – С. 82), что отказ Толстого от власти и авторитета не всеобъемлющ, как у других анархистов. Действительно, «классический» анархизм, как известно, смешивает понятие «власти вообще» с понятием власти, осуществляемой государственными учреждениями. Более того, понятие авторитета деонтического (приобретаемого обманом, угрозой или принуждением) часто не отделяется от понятия об авторитете эпистемическом, при котором подчинение достигается, говоря словами Толстого, «разумным убеждением и добрым примером»: через уважение и любовь к «первому среди равных». Таковым долженствует быть знатоку, специалисту, полезному для всех и служащему общественным нуждам в результате не манипуляций массовым сознанием, а признания и доверия всех своих коллег, воспитанников, учеников, родственников, сообщинников и пр. Насилие физическое, вербальное или манипулятивный обман несовместимы с таким авторитетом.

«Анархия, - разъяснял сам Толстой, - не значит отсутствие учреждений, а только таких учреждений, которые людей заставляют подчиняться насильно» (53, 228).

Немаловажен тот факт, что писатель не испытывал иллюзий относительно возможностей создания, пусть и в отдалённейшем будущем, «неэксплуататорского» государства, демократии или теократии (56, 9). Для людей, просветлённых и умудрённых верой оно просто не будет возможно и нужно, а в любом сообществе спонтанно-чувственных, деструктивных индивидов, при любом политическом устройстве, неизбежны социальная дифференциация и новое насилие.

Как явствует из трактата Л.Н. Толстого «Царство Божие внутри вас…», писатель не может быть причислен к числу сторонников насильственного ниспровержения или единовременной «отмены» государственности. Новая форма общественного устройства без иерархии господствующих и повинующихся должна наступить как следствие ПРЕОДОЛЕНИЯ людьми собственной ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ГОСУДАРСТВА (истребления из голов идолища государственности, отвыкания от пользования насилием правительств и оправданий его), изживания в общественном мнении любых рационализаций повиновения человека человеку. С переходом не отдельных людей, а общества в целом, к высшему жизнепониманию неизбежно сопряжён сознательный отказ большинства от выполнения некоторых нравственно нечистых «гражданских обязанностей». А среди них – уплата «податей» (налогов) в государственную казну, любая государственная служба, и в особенности военная, участие в купле и продаже земли, пользование наёмным трудом (капиталистическое рабовладение), присяжное заседательство и ряд других. СЛЕДСТВИЕМ такого постепенного изживания государственности станет уничтожение эксплуатации человека человеком.

«Правительство существует как атавизм, - писал Толстой ещё в 1892г., - отжило – как оболочка семени, сдерживающая лепестки. Насилие не нужно. Нужно только рост, и жизнь изменится. Насилия ведь нет. Это сон. Нужно очнуться» (Цит. по: Бирюков П.И. Указ. соч. Кн.2. С. 213; Ср.: Записные книжки. С. 122).

К этому нечего добавить, кроме признания того, что и к XXI веку пробуждения от языческой жизни отнюдь не наступило, и, более того, множество пожизненно дремлющих властолюбивых истуканов и лунатиков вершат в мире всё новое и новое насилие…

Идеал жизни без пользования государством Л.Н. Толстой выводил из наблюдений за жизнью и хозяйственно-административными функциями окраинного казачества. Таков первичный, зачаточный этап освобождения: трудовая жизнь в природных условиях, но ещё с допущением служения правительству. Идею о возможности раздельного сосуществования «земли» и «государства» писатель заимствовал у К. Аксакова. В духе славянофилов и сторонников теории русского общинного социализма он полагал общинное самоуправление и «мирское», на равноправных началах, владение землёй достойными альтернативами государственной власти и частной собственности на землю. Вот почему Толстой воспринимал как личную драму любые государственные насилия над общинниками, в особенности же – поощрение крестьян к истреблению общинности в начале ХХ века. Значимость этих социальных проблем для Толстого-публициста ставит перед исследователем огромный ряд проблем, требующий для их убедительного решения отдельного исследования.

(прп. Антоний Великий) . При этом, как говорил Симеон Новый Богослов : «Если у нас нет искания Духа Святого, то напрасен всякий труд и суетно всякое делание» .

Понуждение к христианству со времен императора Феодосия (4в), привело, как модно сейчас говорить, «к двойным стандартам». «Качество» веры святых, имеющей основанием свободную, а потому бескорыстную любовь к Богу, затерялось в «количестве» рабской, а потому потребительской вере язычников, крещеных, но так и не ставших христианами. И не случайно Господь предостерегает христиан, открыв в видении св. Ерму, что не всякий крещеный, и даже большинство, так и не обретают своего места в живом организме Святой Церкви, собственно ради чего мы и крестимся.

Крещение - акт соития в любви, Бога и человека, и в этом соитии, осемененном Святым Духом, рождается богочеловеческая личность соединяющая в себе божественное и тварное начало Сына Божьего.

Учителя Церкви с горечью нас предупреждают: «если лицемеришь, то люди крестят тебя, а Дух не будет» (Кирилл Иерусалимский) , только «твердо верующим Дух Святой дается тотчас по крещении. Неверным же и зловерным и по Крещении не дается» (Марк подвижник) .

Бог говорит: «Отдай мне свое сердце». Но большинство людей отвечает: «Я не могу, я его уже отдал другим. У меня жена, дети, любовница, привычки, удовольствия от которых я не могу отказаться. Сердце мое уже отдано, Тебе я могу отдать, только часть своего времени: по воскресениям сходить в храм, утром и вечером прочитать молитвенное правило, раздать неимущим то что мне уже ненужно, не есть мясо во время постов, сделать какие-то добрые дела, если они не в ущерб моим делам, поездить по святым местам, пожертвовать на храм, но сердце останется там, где мне удобно и комфортно».

Потому читаем ли молитвы, стоим ли в храме, постимся ли, или творим дела милосердия, мысли наши далеки от Бога, они там, где наше сердце. «Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лук.12:34), а наше сокровище это мы сами. Себя любим, Бога боимся – из этой раздвоенности и рождаются «двойные стандарты». Евангельский максимализм для избранных, а для большинства юридическое выполнение моральных и обрядовых предписаний. Господи, мне жалко расстаться с душою, возьми тело и будь доволен.

Наш соотечественник, современник А.С. Пушкина, Преподобный Серафим Саровский, оставаясь хранителем незамутненной святоотеческой веры, в частной беседе, но обращаясь к каждому, кто считает себя православным, увещевает: «многие говорили вам: ходи в церковь, молись Богу, твори заповеди Божии, делай добро - вот тебе и цель жизни христианской. Но они это не так, как следовало, вам растолковали» .

Бытовое христианство распространилось по миру, самопровозгласив себя, а не Христа, «спасителем мира», а Христа с Его «ненавязчивой» Любовью требующей жертвенной взаимности оставили снаружи, чтобы не распугать тех, для кого «спасение» не в добровольной смерти вместе с Любящим за Любимого, а приобретение земных благ и «простого» обывательского счастья. Бытовое христианство узаконило магию, заявив: дай от «тука земного», исполни набор обрядовых манипуляций, и получишь награду от того же «тука земного».

«Ты мне, я Тебе» - девиз магического сознания, сосуществует параллельно с девизом любящих Бога - «Я готов отдать Тебе все что имею, даже саму жизнь, ничего не требуя взамен».

И действительно, слушаешь верующих в храме и вне, и удивляешься, говорят о иконах, чудесах, морали, что можно есть, чего нельзя, стоя или сидя молиться, получать ИНН или нет, о бесах и ангелах, старцах и духовниках, об экуменизме и национализме, правильно или не правильно служат в том или другом храме, о богодельнях, приютах, гуманитарной помощи, акафистах, канонах, какому святому от каких болезней молиться, поучают как надо жить и как не надо, какие свечки и где поставить, через какое плечо передать, натощак или нет вкушать просфору, кремировать или закапывать, какие молитвы-заговоры читать в том или другом случае… и крайне редко вспоминают о Том ради Кого и собирается Церковь на земле, и то в прошедшем времени, вспоминая историческое прошлое Христа, как будто Он не среди нас.

Мы, в лучшем случае, забываем, в худшем, не хотим знать, что единственная причина, для чего мы собираемся в Церковь, это Его пребывание через нас здесь и сейчас, как две тысячи лет назад, и именно сегодня, мы, мучительно преодолевая свою демагогию и свою наркотическую зависимость от суеты, собираемся в таинстве Евхаристии, чтобы Он ожил для нас реальностью, а не оставался нравственной мифологемой нашего ума, чтобы Он освободил нас от «самих себя» и наконец, мы услышали Его живой голос и призыв, и познали, что Он ждет от каждого из нас. Лично.

“Вспоминать о Боге нужно чаще, чем дышать” (Святитель Григорий Богослов) . Господи! Да будет воля Твоя и во мне грешном.

К счастью Христос жив и продолжает преображать мир своей Любовью.

Всегда были, есть и будут люди для которых Он остается онтологической реальностью, а не системой морально-нравственных принципов построения «счастливого» государства. И эти люди от первых апостолов до живущих сегодня, продолжают свидетельствовать о радостной вести, впервые засвидетельствованной самим Христом - «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом» (Ириней Лионский).

Серафим Саровский один из них, свидетельствующих о действии и исхождении Святого Духа в истории. И преподобный, передавая эстафету начатую Христом, призывает не заблуждаться и не забывать – цель жизни каждого христианина «стяжание Духа Божия» , а все добрые дела лишь средства к ее достижению.

Сколь важно нам, живущим в эпоху отягощенную научно-техническим менталитетом, а потому зависимым от всякого рода концептуально-логических представлений и требующих объективно – доказательной базы для укрепления веры, осознать - такой менталитет - болезнь, препятствующая созерцательной жизни и восприятию реальности ее небытийной стороны.

Бог – «пакибытие», и без преодоления в себе абсолютизации видимого бытия, встреча с Ним – Богом невозможна. Именно, отношение к миру как к единственной реальности, имеющей начало и конец в самой себе, превращает нашу веру, в зависимости от качества души и образования, или в магическое обрядоверие, или в концепцию христианского гуманизма, или в псевдо-духовные практики самоусовершенствования. И средства, которые призваны освобождать от зависимости «бытия» для выхода в «пакибытие»: богослужебное творчество, молитвенное творчество, богословское творчество, аскетическое творчество, нравственное творчество зацикливаются на самих себе, превращаясь из средства в самоцель. Превращаются из творческого процесса самопознания и богопознания в ремесло самоутверждения и самодостаточности.

Бог, на фоне ремесленной веры, остается «сиротою» никому не нужным, не замечаемым, мешающим отдаваться хитростям ремесла с самозабвенным вожделением. Религиозный ремесленник с высоты своего мастерства судит мир: сначала научитесь как я, а потом учите как жить, он и Богу скажет тоже самое. А как еще может поступить ремесленник, которому скажут, что все его ремесло «суета сует и томление духа», и не является «входным билетом» в «Царство небесное»? Наоборот, все его молитвы, посты, бдения, добрые дела – балласт, который не дает ему оторваться «от земли на небеса».

Только готовый отказаться от всего. Готовый к своим «сокровищам» относиться, как к «хламу», жаждущий «сокровищ» ему не принадлежащих, только тот готов налегке быть восхищенным в «пакибытие», где все приобретенное «здесь», просто по природе своей, «там» не может существовать. Абсолютизация сеюсторонних ценностей – большая общечеловеческая ограниченность…

Слава Богу! Жив Христос!

И как через апостола Павла на заре христианства, так и сегодня, через других неведомых миру апостолов, продолжает открывать единственный путь к Себе, снимая с нас от «неудобоносимые бремена» (Лук.11:46; Матф.23:4), сгибающих нас к земле и не дающим поднять голову к небу, и заглянуть в Его бесконечные глаза. Церковь бережно хранит и будет хранить их свидетельства, начиная с дохристианских пророков и заканчивая еще не родившимися свидетелями присутствия Божия в мире.

Священное Предание человеческого богообщения вечно будет свидетельствовать через Священное Писание, писания и предания Святых о самозабвенной Любви Божьей и Отеческом ожидании возвращения каждого человека домой, в богочеловечество Сына Божьего.

Жив Христос! И каждому суждено услышать от Него: «что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна» (Деян.26:14), «возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Матф.11:29).

«Научитесь от Меня» - вот тот ориентир который выведет нас из темного и запутанного лабиринта временного мира в светлый и бескрайний мiр бессмертного Бога. Сам Божественный Учитель с грустью обращается к нам: «ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно» (Лк., 41-42), быть рядом с Ним и за Ним следовать. Следовать за ним, значит подражать Его пути, к этому и призывает нас ап. Павел: «Умоляю вас: подражайте мне, как я Христу» (1Кор.4:16).

Если мы хотим быть учениками Христа, перестанем обманываться и поклоняться блестящей оправе, научимся ценить бриллиант. Расставим приоритеты: «в главном единство, во второстепенном свобода, во всем любовь» (бл. Августин) . Научимся у Христа и тех кто уже соединился с Ним, быть им причастными. Незамутненная святоотеческая вера святой, соборной и апостольской Церкви указывает путь, чтобы мы не заблудились в лабиринте этого мира…

«Цель жизни - восхождение человека к богоподобию» (прп. Антоний Великий) , так как «сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию» (Быт.1:27). Смысл человеческой жизни один - стать совершенным «как совершен Отец… Небесный» (Матф.5:48), т.е. Бог. Но «человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Матф.19:26), поэтому Бог стал Человеком чтобы «много пострадать и быть уничижену» (Мар.9:12), «быть отвержену…, и быть убиту, и в третий день воскреснуть» (Лук.9:22).

И далее Христос открывает тайну своего вочеловечивания и смерти: «когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Иоан.12:32), «говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам» (Иоан.16:7), «когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет» (Иоан.16:13), от Бога. «Да пребудет с вами вовек, Дух истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет. Не оставлю вас сиротами; приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить» (Иоан.14:15-19).

Итак, если «Цель жизни - восхождение человека к богоподобию» , то цель христианской жизни «стяжание Духа Святаго» (прп. Серафим Саровский) , без Него невозможно осуществить богоподобие, которое заключается в мистическом единстве человека и Христа. И зачинается оно в крещении, так как все мы «во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал.3:27) сошедшим в нас Духом Святым.

Вознесшийся Христос вернулся на землю во всей полноте Своей богочеловечности, т.е. в материальном теле, только Тело его видоизменилось, и «Тело Его,… есть Церковь» (Кол.1:24). Мы как «клетки» этого Тела собираемся Духом Святым в единое тело в таинстве Евхаристии. «Я и Отец – одно» (Иоан.10:30). «Как послал Меня живой Отец, и Я живу Отцем, [так] и ядущий Меня жить будет Мною» (Иоан.6:57).

В нас христианах Христос продолжает жить и действовать в этом мире, но только тогда, когда мы свободно отдаем себя, душу и тело, Его власти: «не Моя воля, но Твоя да будет» (Лук.22:42). Только тогда, когда это происходит, мы и являем собою «единую, святую, соборную и апостольскую Церковь» - Тело Христово.

Осуществить этого возможно, только полюбив Христа «всем сердцем и всем умом, и всею душею, и всею крепостью» (Мар.12:33) в самом себе и в каждом человеке, полюбив «ближнего как самого себя» (Мар.12:33). Он говорит: «если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Иоан.14:15). Причем Его заповеди конкретны: «заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, [так] и вы да любите друг друга» (Иоан.13:34). «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Матф.16:24-25).

Здесь начинается творческий путь аскезы – подражание Христу. Только отвергнув свои желания, Его желания становятся нашими.

Он любит и доброго и злого, никого не судит, каждому сочувствует, каждому слуга, расточает а не собирает, умирает за самого никчемного человека, чтобы тот жил вечно, со священным трепетом относится к свободе каждого человека, даже если та проявляется в грехе, и далее, далее, далее… Только любящий живет жизнью любимого. Подражая Христу, сталкиваешься с очевидностью: нет в нас любви, мы беспомощны и бессильны, и приходят слезы смирения рождающие ненависть к своей самости – покаяние, а с покаянием нисходит Его любовь, изменяющая ум и душу… Только тогда мы умираем для себя, и воскресает в нас Он. И приходит страх Божий, блаженный страх потерять Его присутствие в себе, страх сделать что-то, что снова нас сделает неспособными чувствовать Его… Мне ничего не надо от Тебя, только не оставляй. Точнее надо: просвети ум мой и сердце Духом Твоим Святым, твори через меня будущее Твоего царства, люби через меня, и позволь мне быть сопричастным Твоей любви, мне ничего не надо кроме Тебя.

Господь и Бог наш, Иисус Христос,

Ты наше «всё».

Без Тебя абсурд и «томление духа».

Без Тебя я уподобляюсь «скоту»

И бессилен перед инстинктами плоти.

Только в Тебе обретаю себя.

Ты единственный Человек –

в Тебе моя человечность.

Ты единственный Бог – в Тебе моё спасение.

Ты един с Творцом –

в Тебе радость созидания и красоты.

Ты един с Духом Святым –

в Тебе радость жизни.

Любовью Ты един в трёх лицах –

только в Тебе обретается любовь.

Приобщи меня Телу Твоему

и сораствори в Нем Своею Кровью.

Хочу этого, но сам бессилен.

Только Ты осеменишь дух мой.

Только Тобою Дух преобразит плоть.

Только в Тебе моё воскресение

И жизнь вечная.

Предлагаемое вниманию читателя письмо великого сербского богослова XX века преп. Иустина (Поповича) было написано им в 1971 году и ранее не публиковалось. В то время, когда ересь экуменизма начала поражать Православную Церковь, вопросы, рассматриваемые Преподобным, уже составляли «единое на потребу».
А сегодня, в связи с небывалым масштабным отступлением высшего епископата от Божией Истины и теплохладностью большинства простых священников и мирян, этот труд приобретает сугубую актуальность.

Пробудив очи своей совести и проверив святым апостольско-святоотеческим Преданием всю свою православную совесть во всех ее боголиких безкрайностях, решил ответить на вышеупомянутый вопрос. Но, понуждаемый нынешними смутными и тревожными обстоятельствами, вынужден в своем ответе высказать то, что в нашей Православной Сербской Церкви едино на потребу (Лк. 10, 2) и важнее всего.
Остановлюсь на самых необходимых объяснениях по вопросу моего нынешнего положения и статуса. Сегодня, когда на Святую Православную Церковь Христову со всех сторон обрушаются ужасные апокалиптические удары и когда православные сердца и совесть по-иеремийски тоскуют и мучаются, спасение каждого православного христианина, каждого из нас и всех нас вместе - под угрозой.

Вопрос стоит о ценностях и всеценностях земли и Неба: чудесный Богочеловек Господь Иисус Христос и Его Богочеловеческое Тело - Святая Православная Церковь. Разве здесь можно молчать? И для самого новоначального православного сознания, и для охристосовленного чувства очевидна истина: акт Преосвященных епископов, членов Святого Архиерейского Синода Сербской Православной Церкви во главе с Его Святейшеством Патриархом Германом охвачен апокалиптикой наших дней. И это мне дает повод по-евангельски, с истинной любовью ответить по всей православной совести перед Богом и Божией Церковью и осветить главные проблемы наших дней.
Преосвященные отцы, епископы, члены святого Архиерейского Синода Сербской Православной Церкви во главе с Его Святейшеством Патриархом Германом!
Сегодня на всех сынах Православной Церкви Христовой, этого небоземного Дома Бога Живаго (см.: 1 Тим. 3, 15), лежит евангельская ответственность, и на нас, сынах этой Церкви Православной на земле, и на народе святого Саввы. Поэтому совесть моя, мучимая этой евангельской ответственностью, словно горящими углями, полагает перед живым Богом всеправедным, что всякая личная проблема должна ныне быть отброшена как несущественная и следует по-евангельски мужественно рассмотреть ужас всех проблем, разгоревшихся вокруг нас.
Догматически, канонически и евангельски эта святая ответственность и решение всех этих серьезных проблем лежат на главной инстанции - на священной иерархии. Так и у нас - это первенство лежит на Патриархах и епископах Церкви. Поэтому позвольте мне, трегубо благодатные святые отцы, смиренно, но со дерзновением, свойственным Православию, спросить во имя неизменного Святого Предания Православной Церкви, ее Апостолов, Отцов, Мучеников, Новомучеников, Исповедников: куда идем и где окончим свой путь, если так же будем продолжать идти?
Исходя из событий действительности, хочу обозначить только некоторые из проблем, перед которыми всякая православная, особенно сербская святосаввская совесть, стоит и с ужасом взирает на великую ответственность нашей церковной иерархии и на ее нынешнюю позицию по отношению к нашим церковным проблемам.

Одна и Единая Святая Вселенская (Соборная) и Апостольская Церковь Христова на Небе и на земле, единственное небоземное Богочеловеческое Тело есть Православная Церковь Христова. Так нас непогрешимо научили и так нам неизменно передали все святые Апостолы, святые Отцы, святые Мученики, святые Исповедники, святые Новомученики и все святые Вселенские и Поместные Соборы, и так верует весь православный народ во Вселенной.
Так веровал и так нам передал святой Савва Сербский, равноапостольный Отец и безсмертный Патриарх Церкви нашей. Напомню только о его святоотеческой проповеди на Соборе в Жиче, когда своим наследникам - епископам - он изложил и передал Православную веру, Православную Церковь, ее Святое Предание, ее Соборы, ее Догматы, ее Каноны, весь ее Богочеловеческий Домострой такими словами:
«Принимаем все Святые Соборы по Божией благодати, которые собирались во всякое время и место ради объявления благочестия и евангельской жизни, которую принимает Вселенская Православная Церковь. Того, чего отреклись святые Отцы, отрекаемся и мы; то, что прокляли, анафематствовали они, анафематствуем и мы.
Ведь многие ереси в разные времена и годы измыслил диавол с целью разорения и смущения правой веры и посеял по вселенной многие плевелы зловерия через беззаконных начальников ересей, которые служат диаволу. И мы их проклинаем и с ними те заповеди, которые они измыслили, гнушаемся всякой нечестивой ересью и стремимся ко всякому благочестию, которому нас учат благословенные слуги Божии: Пророки, Апостолы и святые Отцы, как и Сам Господь наш Иисус Христос, Сын Божий, сказал».
Это «духовное учение», то есть вера Православная, - продолжает святой Савва, - «не игра и не безумие мысли человеческой, но святая вера проповеданная, на которой основаны все святые истины о Христе Иисусе, Господе нашем, о Котором Пророки Святым Духом Божиим прорекли, Апостолы научили, Мученики исповедали и все Святые сохранили, а преподобные Отцы неуклонно сберегли, как на неделимом краеугольном Камне Церкви - Христе основанную» (Житие св. Саввы от Дометиана).
Вот эту святую веру Православную, эту святую Церковь Православную, о которой так апостольски решительно и святоотечески богомудро говорит святой Савва, начали сегодня предавать многие православные Патриархи и епископы, и пастыри, и наследники святого Саввы, не только не предпринимая ничего в защиту, но помогая и способствуя - горе нам! - тяжело говорить: разрушению Церкви Божией, Столпа и Утверждения Истины (см.: Там же).
Это единственная всеценность рода человеческого во всех мирах. Из-за этого возмущенная православная совесть обращается к святым Отцам и святому Савве с вопросом, вопиющим из раскаленной вавилонской печи и ждущим нашего ответа на деле.
Прежде всего, неизбежен вопрос, который мучает каждого совестливого православного христианина: зачем Белградская Патриархия (никогда не скажу: Сербская Православная Церковь!) во главе с Патриархом Германом вступила в еретическое содружество, называемое «Экуменический совет церквей», которое соединяет 233 ереси? И еще: зачем Патриарх Православной Сербской Церкви принял председательство над этими 233-мя ересями?
Оскорбленная, раненая, принявшая удар в самое сердце православная совесть вопиет к небесам: о, ужас над всяким ужасом! О, стыд над всяким стыдом! Наследник святых Апостолов и святых Отцов, и святого Саввы - председатель сборища, на котором безчисленными способами отрекаются от догматов о Святой Троице, Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, о Богочеловеке Господе Иисусе, о Его Воскресении, о Его Пресвятой Богоматери, о святой Евхаристии, о святых Иконах, об иерархии и т.д.!
Вот и другие вопросы из современной огнедышащей вавилонской печи: что сделали Богом поставленные устроители Церкви Христовой для защиты Святого Православия от самоубийственной легкомысленности и предательской ветрености Константинопольского Патриарха Афинагора? Своим неописуемым отношением в словах и делах он уже давно соблазняет православную совесть, отрекается от единственной и всеспасительной Истины Православной Церкви и веры, признает римскую и другие ереси за равноправные с Истиной, признает римского понтифика - Максимуса со всей его демонской противоцерковной гордостью, вероломно и поспешно готовит, по примеру Ватикана, некий свой так называемый «великий всеправославный собор», не с главной евангельской задачей в соответствии со Святым Преданием - задачей спасения человека в мире, но без участия носителей Православной веры, теологии, предания и церковности. И еще многие другие безумные вещи, папистски начиненные, «во имя Вселенского Православия», которое сегодня не может даже свободно принять правильную позицию.
А наши самые ответственные церковные деятели, святосаввские сторожевые Православия, осознали и прислушались ли к тому, какое отношение и какая реакция на все эти душепагубные игры с верой и Церковью бывают со стороны православных по всему свету: реакция епископов, правых православных богословов, монахов, всего народа православного, и особенно святогорских подвижников?
Но и это еще не все. Равнодушие нашей святосаввской иерархии идет еще дальше, когда апокалиптическая немота и с другой стороны наносит удар на святую веру Православную. Что наши иерархи сделали после иудиного решения Московской Патриархии об интеркоммунионе с римо-католиками, принятого 16 / 29 декабря 1969 года наперекор всем святым догматам и канонам Православной Церкви? (Решение о возможности совместного причащения православных с католиками было принято Священным Синодом Русской Православной Церкви по инициативе и под давлением митрополита-экумениста Никодима (Ротова), скончавшегося от сердечного приступа на приеме у папы римского в Ватикане. В 1986 году Синод РПЦ отменил это скандальное постановление. - Примеч. ред .)
Этим неслыханным в истории Православной Церкви и ее догматического Предания решением о единстве в Святых Тайнах с явными еретиками глубоко ранено все Богочеловеческое Тело Православия, все Отцы и Соборы поруганы, догматы и каноны Церкви попраны, Предание отброшено, Истина презрена, Церковь Христова - Невеста Чистая - замотана в ядовитую власяницу еретиков! А мы, что мы как Церковь сделали, чтобы этого не допустить? - Ничего! Не относятся ли теперь к нам святые слова св. Григория Богослова: «Молчанием предается Бог» и Церковь Божия?!

Архимандрит Ириней (Стинберг)

Доклад архимандрита Иринея (Стинберга), директора Института православной теологии имени святых Кирилла и Афанасия в Сан-Франциско (США). Западно-Американская епархия РПЦЗ, на XXIII Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Преемство святоотеческих традиций в монашестве Русской Церкви» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь. 22–23 января 2015 года)

Введение

В Греции известно высказывание, описывающее Святую Гору Афон и ее духовную жизнь: Афон − это место, где «жизнь Христа становится жизнью человека». И монашеская жизнь определяется как участие в жизни Христа таким образом, что наше человеческое существование преображается и превращается в жизнь Христа. Вспомним, что говорили много столетий тому назад о святом Афанасии Великом − большом почитателе святого монашества. Оплакивая его после смерти, народ Александрии вспоминал: служение его было таковым, что жители города чувствовали присутствие Христа на архиерейском престоле. Божия и человеческая жизнь соединились вместе, и меньшая преобразилась большей.

В нашей русской традиции православнаго монашества мы находим такое же видение. Монашеская жизнь должна быть такой, чтобы мало-помалу, путем непрерывной борьбы, жизнь Христа становилась в ней все более видимой и ощутимой. Плод аскетической борьбы, достижение настоящей молитвы, приходит через глубокое внутреннее общение монаха с Богом. По словам Оптинского старца Анатолия, «между душой молящегося и Богом ничего и никого нет, а только Бог и душа; молящийся не чувствует ни неба, ни земли, ничего, кроме Бога». Эта цель проходит отголоском в ранних трудах прп. Симеона Нового Богослова, который писал, что монах «стал подобен Богу, приняв Христа в свое сердце / [он стал] христианином сообразно Христу, так как он имеет / Христа в себе».

Это общение во Христе − единственная цель монашеской жизни. Так, в третьей песни канона при пострижении в Великую Схиму, мы молимся такими словами: «Преложение живота и претворение, образ Божественный сей подаждь...», отождествляя преображенную жизнь во Христе как вершину монашеского восхождения. Именно к этому мы все стремимся, как бы далеки от цели и духовно слабы мы не были. Мы погрязли в своих грехах, подобно блудному сыну, который восклицает: «Иждих мое житие» и также «окаянный отшед, / непотребно зле иждих, Спасе, блудно пожив». Тем не менее, Христос призывает нас к жизни покаяния и общения с Ним – то, что служба Недели о Блудном сыне называет снова и снова «объятием» человечества небесным Отцом. Именно такой образ складывается в наших сердцах в начале пострига в Малую Схиму, когда мы слышим, как наши братья-монахи поют за нас: «Объятия отча отверсти ми потщися, блудно мое иждих житие...». То, чего мы желаем − это любящее объятие Спасителя, которое преображает бесплодное в то, что приобретает жизнь вечную.

Но одним из основных принципов православного монашества и, в действительности, православной духовности в целом, является то, что мы не можем иметь то, чего не получили. Мы не можем обладать истинной верой, если эта вера не дана нам и ее нет в сердце (ее нельзя интеллектуально «открыть» или создать). Мы не можем жить подлинной монашеской жизнью, если эту жизнь мы себе изобрели сами. Надо жить той жизнью, которую мы получаем от тех, кто живет ею искренне, и добродетельно и верно передает ее нам. И мы не можем достичь этой высшей цели, самой сути монашества − Жизни Христа − пока это не будет нам дано. Мы должны ее получить и втянуться в нее.

Именно таким образом, я хотел бы сформулировать свои размышления о значении Божественной литургии в жизни монашеского братства: не как основы суточного или седмичного литургического круга, и не как основного выражения церковной деятельности; но, прежде всего, как «Единое на потребу» для братства, которое изо всех сил старается достичь Жизни Христа, − Таинство, через которое Господь обращает монаха к Себе и предлагает ему полноту жизни, которую он ищет.

Божественная литургия и принятие монашеского образа жизни

Разумеется, что служба Божественной литургии − это неотъемлемая часть, литургическое сердце любого православного братства, независимо от того, следует ли оно современной практике ежедневной Литургии, или более древней практике менее частых богослужений. В любом случае, Божественная литургия представляет собой литургическое «сердце», поставляющее кровь во все другие богослужения, которые есть основа повседневной жизни монашеской общины.

Это, конечно, в равной степени верно и в контексте прихода и собора: Божественная литургия всегда является «Царем служб», в сияющем свете которой освещается все остальное. Во встрече Бога и человека, вся благодать и сила, дающаяся верующему человеку, находит свой источник.

Но в отношении монашества святые отцы особенно учат нас видеть, как Божественная литургия становится «единым на потребу» для истинного братства. В литургии монах находит исполнение сущности его жития; в ней он получает то, чего он жаждет; в ней становится способным войти в подлинное «братство», что есть нечто большее, нежели просто какая-то группа единомышленников и последователей христианства или благочестивых православных. Во время пострига в Малую Схиму игумен наставляет монаха о том, что Господь теперь есть его «утешения вина, крепости податель, благодушия снискание, мужества сподвижник, совозлегая и совоставая с тобою», то есть, монах обращается в жизнь, в которой он состраждет вместе со Христом. Христос всегда с ним, и он посвящает себя всецело Христу. Вся сущность жизни монаха, и жизни сообщества, к которому он теперь принадлежит, определяется наличием в его душе и теле жизни Спасителя. Он слышит потом, после того, как его облачили в новые монашеские одежды, что Господь − это «пастырь и посетитель душ наших». Тот, кто не только присутствует внешне, в качестве наставника, но и изнутри «посещает» сердце, становится жителем этого священного места. А потом, в конце пострига (и, что значительно, в конце Божественной литургии, если этот чин, как в древней практике, совершается за Литургией), он слышит стихиру первого гласа: «Познаим, братие, таинства силу, от греха бо ко отеческому дому востекшаго блуднаго сына, преблагий Отец предусрет лобызает: и паки Своея славы дарует познание...»

Сегодня часто бывает, что монашеский постриг совершается отдельно от Божественной литургии, и это уже стало рядовой практикой в нашей традиции. Но первоначальное место этой службы (как указано в Требнике) в контексте Литургии проливает свет на все эти действия и молитвы. Вступление в монастырскую братию, в своем корне, есть евхаристическое действо: происходит ли оно в рамках службы Божественной литургии или нет, оно всегда определяется Литургией. Духовно, если не практически, новый монах всегда сначала находится в притворе и ждет Малого входа, чтобы он мог последовать за Христом в храм; и там он распинается перед миром, погребает ветхого своего человека, и восстает перед вратами, ведущими в вечность, за которыми стоит Сам Христос в находящихся на престоле Святых Дарах.

Смысл центральности Божественной литургии

Таким образом, священный чин, посредством которого человек принимает монашеское послушание, учит его самой природе того, что станет определением его жизни. Монах − это тот, кто принимает Жизнь Христа во все свое существо. Нет ничего более существенного, чем Таинство принятия Тела и Крови Спасителя. Если монашеская жизнь, как я уже сказал, − это жизнь, которая приобретается (а не изобретается), то в приобщении Святых Даров монах унаследывает эту жизнь самым непосредственным образом. Тот, Кому он стремится следовать, приходит к нему. Тот, Кого он надеется обнять, обнимает его. Огонь, который – он молится – может когда-то разгореться в его сердце − огонь искренней любви, очищения от страстей и смерти, − вселяется «во уды, во вся составы, во утробу, в сердце».

Божественная литургия становится, таким образом, определяющей реальностью монашеского бытия. Без этого просто нет монашества. Человек не может соединиться со Христом, не получив Христа в тот момент, когда Сам Христос соединяет Себя человеку.

Это ясно видно в молитвах самой Литургии. После освящения Святых Даров, до ектении и пения «Отче наш», священник велегласно просит Господа: «И даждь нам единеми усты, и единем сердцем, славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое...» Только в причастии Тела и Крови Христовой присутствующие становятся «единым сердцем»; только те, кто соединился Его жизни, могут взывать к Богу: «Отче наш». Насколько более уместен этот возглас, когда он относится к жизни монастырской братии! А что тогда братство, если не Апостольское сообщество тех, кто принимает через ангельскую благодать не только сердце Христа, но Его слова, Его заповеди, Его Крест − всю Его жизнь?

Божественная литургия тогда занимает центральное место в жизни монастырской братии, главным образом, в мистическом, нежели практическом смысле. Хотя, конечно, было бы идеально, чтобы Литургия была бы практическим центром жизни там, где можно ежедневно служить службы, но для некоторых братств просто невозможно служить Литургию каждый день (и это, конечно, не всегда возможно в женских обителях). У нас есть длинный список свидетельств из истории Руси, Византии, Афона, Египетской пустыни и Палестины о деятельной монашеской жизни в местах, где ежедневное служение Божественной литургии было либо невозможно, либо не было обычной практикой. Тем не менее, является ли Литургия практическим центром суточного богослужебного круга монастырской братии или нет, она должна быть мистическим центром жизни − не только братства, но и жизни каждого монаха. Это Таинство, посредством которого вневременное, сверхъ-существенное самоприношение Бога становится сразу настоящим; именно здесь монах получает то, чему он дал обет: это то, что св. Николай Кавасила называет «наследование Царства Небесного». Монах стремится «взять Крест Христа» (см. Мф. 16:24); участвуя в Божественной литургии, он сораспинается со Христом на Голгофе. В служении Богу монашеское братство хочет жить подобно ангелам; в Божественной литургии оно соединяется с ангельскими силами перед небесным престолом.

Монах стремится познать Христа в самых сокровенных глубинах своего сердца, выйти за рамки чисто академических знаний о Нем, чтобы познать Его в правде. В Божественной литургии Спаситель является к нему не как Учитель со словами «учись и познавай», но в страшном замечательном Таинстве – как Друг, говоря: «Приидите, ядите, сие есть Тело Мое...»

Что же тогда значит, что Божественная литургия есть «мистический» центр жизни братства и каждого монаха? Наверное, величайший пример здесь исходит от нашей преподобной матери Марии Египетской. Согласно ее жития, великая подвижница причастилась Святых Тайн только два раза в своей жизни − так что здесь не может быть и речи о богослужении как практическом центре ее ангельского монашества. И все же она так сильно перерождается преображающей благодатью Святого Причастия, что все ее испытания − сорок восемь долгих лет скитаний в одиночестве в пустыне − сами становятся Евхаристическими. Что мы можем сказать о ее чудесах (о хождении по воде, об укрощении диких зверей, предвидении и даре ясновидения), если не то, что это плод жизни, полностью сформированный таинством Литургии? Христос вошел во все ее существо, и, сохраняя это общение и не желая ничего другого свыше этого, Его жизнь и Его любовь проявились в ее жизни и любви. Ангел ходил по земле во плоти той, кто питался Телом и Кровью Господней.

Подобным образом монашеское братство стремится сформироваться под действием таинства Евхаристической жизни. В его жизни много «потребностей»: главные добродетели − вера, надежда и любовь; монашеские обеты − послушание, целомудрие и нестяжательство; сокровищница Заповедей Христовых; Закон Божий и жизнь самой Церкви. Тем не менее, можно всему этому следовать, но не достичь истинной жизни во Христе. Для этого «единое на потребу» − это чтобы Христос сначала отдал Свою жизнь монаху, и монах получил ее от Христа. В Божественной литургии монашеское братство находит свое дыхание. Монах становится Христовым, наполняется Его святости, и тогда Христос может воистину сказать словами Своего священника во время жертвоприношения все той же Божественной литургии: «Святая святым».

Дай Господи, чтобы и мы, во всем нашем недостоинстве, обновили наше внимание к силе и центральности Божественной литургии для монашеской братии, и по милости Божьей достигли этой святости!

Эта мысль проходит в работах прп. Симеона Нового Богослова: «Монах − это тот, кто... / видит Бога, и Бог видитъ его, / любитъ Бога и Бог любит его, / и становится светом, освещающим невыразимым образом» (Поэма 3 из: Песнопения о Божественной Любви , ed./tr. G.A. Maloney , p. 21 с моими небольшими изменениями в переводе). In referring to these texts as the "poems" rather than "hymns", I follow the recent study of St Symeon"s language by Prof. Conomos, Поэтические творения преп. Симеона Новаго Богослова: их литературное и богословское значение (Moscow, Second International Patristic Conference of the Sts Cyril & Methodius Theological Institute for Post-Graduate Studies, paper presented 12 th December 2014; publication forthcoming).

Poem 13 (Maloney, ibid, p. 45).

Большой Требник. Киево-Печерская лавра. 1902.

Постная Триодь. Седален, глас 1-й, на утрени Недели о Блудном сыне.

Постная Триодь. Эксапостиларий утрени Недели о Блудном сыне.

«И мене обыми ныне» (Постная Триодь. Песнь 3 Канона утрени Недели о Блудном Сыне.); «объятия отча отверсти ми потщися» (там же, седален по 3 песни); «простирая ми честная твоя объятия» (там же, песнь 9) .

«По еже удaрити в мaлое, и начaти брaтии часы, приводит екклисиaрх хотящаго постригaтися, и творит коленоприклонeние пред святыми дверми, и к ликом по единому, тaже игyмену. И тогда изшeд в пaперть отлагaет обычныя ризы, и начeншейся божеcтвенней литургии, стоит пред царскими враты неопоясан, необувeн, и откровeн...»

3-я молитва благодарственная по святом Причащении, св. Симеона Метафраста.

Св. Николай Кавасила, Commentary on the Divine Liturgy, 1 (tr. J.M. Hussey& P. A. McNulty, London: SPCK, 1960, p. 25).

Это отражается в словах митрополита Анастасия (Грибановского): «В той мере, в которой монах в своей жизни начинает напоминать Христа, его сердце действительно расширяется и его любовь становится всеохватывающей, как Божественная любовь. [...] Его смиренное сердце растворяется в сострадании за всех, кто страдает в мире» (Защита монашества , Jordanville: HolyTrinityMonasteryPress, 2000; p. 50).

Примечания

Статья «Единое на потребу» представляет собой соединение двух работ, над которыми Толстой трудился с перерывами более полутора лет, — о религии и о государственной власти. В течение этого времени он работал над «Фальшивым купоном», написал статью «Одумайтесь!», Предисловие к книге В. Г. Черткова «О революции», «Об общественном движении в России», рассказ «Алеша Горшок», почти закончил «Великий грех» и задумал и отчасти начал несколько других более мелких работ.

К работе, из которой вылилось «Единое на потребу», Толстой приступил после того, как начерно закончена была его статья «О Шекспире и о драме», — в декабре 1903 г. 2 декабря этого года он записывает в Дневник: ,Всё вожусь с Шекспиром и решил перестать писать его по утрам, а начать новое — или драму, или о религии, или кончить «Купон»“. В дневниковой записи 19 декабря читаем: «Кончил заниматься Шекспиром и начал о значении религии, но написал два начала, и оба нехороши». Речь идет, во-первых, о статье, озаглавленной «Единственное средство», автограф которой в так называемом «Синем альбоме» следует непосредственно вслед за автографом Предисловия к книге Кросби о Шекспире (см. ниже описание рукописей, относящихся к «Единое на потребу», № 1), во-вторых, о наброске «Тьма безверия», написанном в том же «Синем альбоме» (рукопись № 2), который предваряется словами: «Начну сначала о религии. Не знаю, как назвать». Слова «начну сначала» указывают на то, что мы имеем тут дело именно со вторым началом. Автограф, озаглавленный «Единственное средство», был уже написан до 16-го декабря, так как обложка, в которую включена была копия этого автографа, помечена рукой А. Л. Толстой 16-м декабря.

29 декабря Толстой записывает в Дневник: «Обдумываю о религии». Работу перебивает писание главным образом «Фальшивого купона», но под 16 января 1904 г. в Дневнике записано: «Вчера писал о религии», а 18 января — „Вчера немного добавил к Шекспиру и просмотрел «Купон» и «Камень»“. Под «Камнем» разумеется «Камень главы угла» — новое заглавие, данное первой редакции статьи взамен прежнего — «Единственное средство» (см. описание рукописей, № 5. Здесь впервые появляется заглавие «Камень главы угла». Таким образом рукопись эта датируется не позднее, чем 18 января 1904 г.). На следующий день, 19 января, Толстой в Дневник записывает: "Ничего, ничего не делал, только чуть-чуть поправил «Камень»". Но затем он вновь отвлекается работой над «Фальшивым купоном», над статьей «Одумайтесь I» и отчасти над рассказом «Божеское и человеческое». Ближайшее упоминание в Дневнике о «Камне главы угла» встречаем теперь лишь в записи от 1 апреля: «Начал было писать «Камень угла», но не мог продолжать». После этого около двух месяцев Толстой занят был главным образом писанием прибавлений к статье «Одумайтесь!» и предисловия к статье В. Г. Черткова «О революции», а работа над «Камнем главы угла», по-видимому, на это время совсем была прекращена. Под 30-м мая в Дневнике читаем запись: „«Камень главы угла», т. е. о религии, я решил бросить то, что написано, и начать сначала. Вчера же думал об этом, но, к сожалению, не написал тотчас и потому потерял самое важное. Думал вот что. Все научные исследования ничтожны без религиозной основы. Разум человека действует плодотворно только тогда, когда он опирается на данные религии. Только религия, ставящая разумные цели, распределяет поступки людей по их значению. Самый прекрасный, благожелательный, умный поступок неуместен, безобразен, вреден, бессмыслен, не у места (Дурень ты, дурень...). Место же определяет только религия. Во имя чего надо отдать жизнь и во имя чего не пошевелить пальцем. Религия одна дает относительную оценку поступков, потому что она одна оценивает поступки по их внутреннему достоинству. (Не хорошо, потому что не хочется писать)".

К этой записи примыкает следующая большая запись в Дневнике от 2 июня: «Для того чтобы знать, что надо и чего не надо делать, что прежде (т. е. что важнее) и что после надо делать, нужно знать свое назначение. Если человек знает, что его назначение земледелие, возделывание растений, то он прежде всего будет исполнять дела, требуемые его назначением: будет пахать, сеять, копать, убирать, всякие же другие дела будет делать только в той мере, в которой они не препятствуют его главному занятию. Кроме того, и в своем деле он в выборе занятий будет руководиться тем, что наиболее важно и нужно для успеха его дела: будет весною пахать, скородить, сеять, а не будет возить навоз или строить и т. п. Так что без знания своего назначения для человека невозможна никакая деятельность. Так это в тех различных деятельностях, которые избирает человек в жизни. Точно то же и по отношению всей жизни человека: для того чтобы человек мог вести разумную жизнь и знать, что во всей жизни его наиболее важно, что он должен делать прежде, что после, что выбрать и как поступить (когда является одно другое исключающее требование) (а такими противуречивыми требованиями полна жизнь всякого человека), для этого человеку необходимо знать уже не свое частное призвание земледельца, столяра, писателя, ему нужно знать свое человеческое назначение. И вот знание этого назначения человека в мире и есть то, что известно людям под словами: вера, религия. (Кажется, этим можно начать)».

Мысли, высказанные в обеих этих записях, развиты в статье, озаглавленной сначала «Что важнее всего людям», затем «Бога забыли».

Вторая редакция этой статьи дошла до нас в исправленной копии (автограф не сохранился), в которой оба заглавия зачеркнуты (см. описание рукописей, № 6). Статья эта затем неоднократно исправлялась Толстым в ряде копий, входящих в состав рукописного материала, описанного под № 9, и, в конце концов, в некоторой своей части растворилась в седьмой главе «Единого на потребу».

6 июня Толстой вновь записывает в Дневник: „Вчера немного писал «Камень»“, но затем в работе над статьей опять наступает длительный перерыв, заполненный, главным образом, отделкой предисловия к статье Черткова «О революции». Следующая дневниковая запись, относящаяся к «Камню главы угла», — 24 июля: «Нынче думаю всё-таки окончить «Камень». Чувствую, что должно. Прямо сознание обязанности сказать, чего не знают и в чем заблуждаются. Попытаюсь сделать это как можно кратче и проще». Но работа эта и в ближайшие дни не была кончена.

29 июля Толстой записывает в Дневник: «Почти не пишу. Работал немного «Камень». Но, кажется, хорошо, плодотворно думаю». Вслед зa этим он решает заново писать статью о религии. 2 августа в Дневнике записано: «Всё не пишется. Решил вчера сначала, без поправок или почти без поправок, писать о значении религии. И хорошо обдумал это». Решение это Толстой осуществил через две недели, в Пирогове, куда он поехал навестить умиравшего брата. В дневниковой записи от 15 августа читаем: «Нынче неожиданно нашел начало статьи о религии и написал 1 1/3 главы. Вдруг стало ясно в голове, и я понял, что мое нездоровье готовилось. Оттого тупость. Заглавие надо дать: «Одна причина всего», или «Свет стал тьмою», или «Без Бога». Под «началом статьи о религии» разумеется тот набросок, о котором речь шла выше и который описан ниже под № 2. «1 1/2 главы» — это второе начало статьи о религии, написанное так же, как и первое, в синем альбоме и на приложенных к нему вставках и озаглавленное там «Свет стал тьмою» (см. описание рукописей, относящихся к «Единое на потребу», № 7).

Однако вскоре Толстой охладел и к этой работе, тем более, что усиленно занялся собиранием материала и выписками для «Круга чтения». Работа над «Кругом чтения» по-прежнему поглощала очень много времени, и в дневниковой записи от 5 ноября читаем: „Не писал с 22 октября. Всё занят «Кругом чтения»... Немного писал «Камень», но главное, что складывается: «Закон Божий», и далее записано начало этой новой статьи.

Под 24-м ноября в Дневнике записано: «В нерешительности и слабости, что писать. Нынче начал «Камень». Но плохо. Надо писать три вещи. Это самое необходимое: «Камень», 2) о государственной форме и 3) исповедание веры. Если будет время и силы по вечерам, то воспоминания без порядка, а как придется». «Начал», очевидно, нужно понимать в смысле «вновь приступил», «возобновил работу». Задуманная же статья «О государственной власти» — это те будущие главы «Единого на потребу», в которых идет речь о власти и о правительстве. В ближайших дневниковых записях — от 1, 7 и 11 декабря — говорится о работе над статьей «Кто я?», «Изложением веры» и переводом Паскаля. 22 декабря Толстой записывает в Дневник: «Немного начал «Единое на потребу» и начал недурно, но не было охоты продолжать». Таким образом к этому времени был написан автограф первой главы и первая копия с него, в которой впервые рукой Толстого написано заглавие «Единое на потребу» (см. ниже описание рукописей, №№ 16 и 17). В письме к дочери T. Л. Сухотиной от 25 декабря Толстой сообщает о том, что пишет статью о власти (ГТМ). Но судя по тому, что на одной из многочисленных обложек, хранящихся среди рукописей «Единого на потребу», рукой Ю. И. Игумновой написано „«Единое на потребу». Черновые 14 декабря“, рукопись № 17 — копия автографа первой главы, а значит, и самый автограф были написаны до 14 декабря. Судя по этим обложкам, с конца декабря Толстой работал над «Единое на потребу» интенсивнее, чем над «Камнем главы угла». На них рукой A. Л. Толстой и Ю. И. Игумновой поставлены следующие даты: 24, 25, 28, 29 декабря 1904 г., 4, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31 января, 1, 2, 3, 4, 5, 7, 8, 15, 16, 17, 20, 21 февраля, 9, 10, 11, 12, 13 марта 1905 г. На последней обложке написано: „«Единое на потребу». 1905 года. Последние числа марта“.

Но работа эта не удовлетворяла Толстого. 31 декабря он записывает в Дневник: «Пытался писать «Единое на потребу» — только напутал, ничего не вышло». Затем большая часть января 1905 г. ушла на писание статьи «Об общественном движении в России». Но 24 января Толстой в письме к дочери Александре Львовне сообщает: «Немного пишу «Единое на потребу» (ГТМ). Около этого времени он решает ввести в состав «Единого на потребу» то, что было написано под заглавием «Камень главы угла», объединив таким образом две темы — о религии и о государственной власти. 29 января он заносит в Дневник: «Пишу «Единое на потребу», и оттого ли, что я соединил два разные начала или просто не в духе пишу, но идет плохо». Следующая запись — 18 февраля — также свидетельствует о том, что Толстой не был удовлетворен своей работой: «Был слаб умственно всё это время... Всё писал «Единое на потребу». И всё плохо. Всё нет конца». 6-го и затем 19 февраля Толстой склонен был считать, что работа его над «Единое на потребу» закончена, как об этом свидетельствуют даты, проставленные в рукописях, описанных под № 37 (см. ниже). 11 февраля он писал дочери М. Л. Оболенской: «Как будто кончаю «Единое на потребу». Плохо, но всё-таки пошлю» (ГТМ).

Но, оторвавшись на короткое время для рассказа «Алеша Горшок», также не удовлетворившего его, он вновь обратился к старой работе. В Дневнике от 6 марта записано: «Просмотрел «Единое на потребу» и, кажется, больше не буду править». Однако 18 марта в Дневнике отмечается: «Поправил вчера «Единое на потребу» и запнулся перед концом. Надо сделать лучше, что не трудно, потому что очень плохо». Наконец, 22 марта в Дневнике записано: «Очень хорошо работал «Единое на потребу». И кажется, даже, наверно, кончил». Но и 22 марта статья не была вполне закончена: в рукописи, описанной под № 40, дата окончания работы — 25 марта. Вероятно, и после этого в течение ближайших двух недель статья еще исправлялась и перерабатывалась. Д. П. Маковицкий, довольно точно и подробно фиксировавший повседневные факты из жизни Толстого, в неопубликованной части своих «Яснополянских записок», хранящихся под 11 апреля, сообщает, что в этот день Толстым статья была окончена.

«Единое на потребу» в первую очередь предназначалось для напечатания в Англии. 26 апреля н. с. 1905 г. Чертков писал Толстому: «С нетерпением и предвкушением ожидаем вашей статьи о власти, которую Александра Львовна, как она пишет, переписывает для нас» (АТБ). Получив разрешение приехать на три недели в Россию в мае этого года, Чертков посылает Толстому телеграмму, а затем 12 мая н. с. — письмо, в котором просит ускорить высылку статьи, с тем чтобы отдать ее в печать до своего отъезда в Россию (АТБ). Черткову послан был экземпляр «Единого на потребу» в рукописи, описанной под № 40, и письмом от 17 мая н. с. он извещает Толстого, что статью получил.

Приехав в Россию, Чертков с 24 мая по 4 июня пробыл в Ясной поляне, куда он привез присланную ему рукопись «Единого на потребу» со своими пометками, в которых были отчеркнуты главным образом места, заключавшие в себе слишком резкие и раздраженные характеристики русских царей (см. ниже, описание рукописей). По поводу этих мест у Черткова с Толстым, несомненно, был разговор, и Толстой, судя по его ответным пометкам на обложках рукописи и по некоторым исправлениям в самой рукописи, с большей частью замечаний Черткова согласился (см. ниже, описание рукописей, № 40), хотя незадолго до этого высказывался в том смысле, что он и теперь не жалеет о резкости своего тона. В беседе, переданной Д. П. Маковицким в записи от 18 мая, Толстой, по словам Маковицкого, говорил: «Беспокоили меня резкие выражения в«Едином на потребу». А теперь желаю только, чтобы их как можно больше читали. Нельзя достаточно резко писать про Николая и ему подобных. Николай священная особа! А надо быть дураком, или злым человеком, или сумасшедшим, чтобы делать то, что он делает. Конечно, не один он причина, но он то себя чувствует причиной в той мере, в какой и мы считаем его причиной. Ведь человеку в таком положении надо повеситься, или спиться, или с ума сойти».

6 июня Чертков писал Толстому из Москвы о том, что там накануне было собрание их единомышленников, в том числе трех крестьян; на собрании были прочитаны «Великий грех» и «Единое на потребу». Обе статьи всем понравились, но крестьян «неприятно поразила та резкая, бранливая, как им показалось, форма обличения бывших монархов», с которых начиналась статья. Далее Чертков продолжает: «Они сами скорее более враждебно, чем мы с вами, настроены против властей. А всё-таки им было жаль, что вы употребляете такие выражения, как «девка», «немка», «б... ь» и т. п. «Кажется, — говорили они мне, — как «будто Лев Николаевич хочет зло сорвать на них. Не понимаем, почему он так бранится». И это они говорили в тоне сочувственного к вам сожаления. Мне самому при каждом чтении кажется этот тон несоответствующим именно вам и тому «благолепному» отношению ко всем грешникам, которое люди от вас ожидают... Можно было бы это сказать спокойно», как вы несколько строк ниже говорите о ныне царствующем, т. е. не то что он дурак или глуп, а «ограниченного ума»; т. е. сказать не «девка» и не «б... ь», а «распутного поведения» и т. д. И это даже сильнее» (АТБ).

В ответ на это письмо Толстой писал Черткову 16 июня: «Описание царей в «Едином на потребу» я изменил по вашему совету». В том же письме, сообщая, что им написано вступление к «Великому греху», он добавляет: «Боюсь, что печатание этих статей матерьяльно стеснит вас. Если это так, то не печатайте. Я совершенно равнодушен к этому» (АЧ).

Характеристика русских царей была переделана Толстым дважды (см. описание рукописей, №№ 41 и 42). На этом работа над «Единое на потребу» была закончена. Д. П. Маковицкий в своих «Яснополянских записках» под 17 июня 1905 г. сообщает: „Лев Николаевич окончательно кончил «Единое на потребу»“.

К этой статье относятся следующие рукописи, хранящиеся в ГТМ (переплетенная в кожу тетрадь («Синий альбом») из архива A. Л. Толстой и папки 78, 80, 81, АЧ).

1. Автограф в «Синем альбоме» на листах 24 об. — 27. Заглавие: «Единственное средство». Начало: «Положенiе не только нашего христiанскаго мiра». Конец: «и всегда будетъ, пока люди будутъ люди». Ему предшествует автограф предисловия к книге Кросби о Шекспире и за ним следуют заметки, относящиеся к «Кругу чтения». Печатаем его полностью в вариантах 1).

2. Автограф начала статьи в том же «Синем альбоме» на листах 47—48 и вставках к этим листам. На л. 47 написано: «Начну сначала о религiи. Не знаю, какъ назвать». Далее следует эпиграф из Евангелия: «Однакожъ знайте, что приблизилось къ вамъ Царство Божiе». Всё это зачеркнуто поперек красным карандашом и далее написано: «Тьма безверiя». После этого выписаны все три эпиграфа из Евангелия, поставленные и в начале текста «Единого на потребу» и идет небольшой текст на лл. 47 об. — 48. Начало: Человеку свойственно определять свое отношенiе къ безконечному мiру». Конец: «суть те, которыхъ признаютъ пророками».

3. Рукопись на 2 листах в 4° и одном обрезке, написанная на пишущей машинке и исправленная рукой Толстого. Начало исправленной копии с автографа. Конец ее перенесен сначала в рукопись, описанную под 4, а затем окончательно в рукопись, описанную под № 5. Заглавие и начало то же, что в автографе. Конец: «даже для возможности жизни».

4. Рукопись на двух согнутых пополам полулистах писчей бумаги. Наружный полулист написан по лицевым страницам на пишущей машинке. Машинописный текст, исключая заглавия, первых четырех строк и части пятой, зачеркнут по строкам и вместо него написан новый текст между машинописных строк (по две рукописных строки подряд) и частью на полях. Продолжение этого текста — на оборотной первой странице, на внутреннем полулисте, исписанном о обеих сторон, и на полях второй машинописной страницы. Текст, написанный на машинке, представляет собой начало копии предыдущей рукописи. Продолжение этой копии на части четвертушки и конец текста, перенесенный сюда из рукописи № 3, перенесены в рукопись № 5. Наново написанный рукой Толстого текст печатаем в вариантах (№ 2).

5. Рукопись на 12 листах в 4°, написанная на пишущей машинке и исправленная рукой Толстого. На нижней части седьмого листа, на обороте его и на приложенном здесь полулисте почтовой бумаги, исписанном с обеих сторон, — сплошной текст рукой Толстого. Первоначальная нумерация исправлена на вторичную, после того как отдельные листы рукописи вступили в новую комбинацию. Вначале рукопись представляла собой на первых листах копию начала предыдущей, остальные же листы были извлечены из рукописей предыдущей и описанной под № 2. Заглавие «Единственное средство» зачеркнуто и вместо него рукой Толстого написано: «Камень главы угла». Извлекаем из этой рукописи текст, вновь написанный рукой Толстого на седьмом листе и на примыкающем к нему полулисте почтовой бумаги и представляющий собой вариант конца варианта № 2 (вариант № 3).

6. Рукопись на 3 листах в 4° и 1 листе почтовой бумаги большого формата. На первых трех листах на пишущей машинке написан текст, исправленный рукой Толстого и озаглавленный сначала «Что важнее всего людямъ», а затем «Бога забыли». Оба заглавия, первое, написанное на пишущей машинке, и второе, рукой Толстого, зачеркнуты. На второй половине третьего листа, на его обороте и на обеих сторонах почтового листа рукой Толстого написано продолжение. Вслед за заглавием — эпиграф из Евангелия от Матфея, XXI, 42: «Іисусъ говорить имъ: неужели вы никогда не читали въ Писанiи: камень, который низвергли строители, тотъ самый сделался главой угла; это отъ Господа и есть дивно въ очахъ нашихъ». Далее следует начало: Человекъ действуетъ, совершаетъ поступки или воздерживается отъ деятельности». Конец: «и не можетъ не быть главной руководительницей жизни». Вслед за этим рукой Толстого написаны слова: «До сихъ поръ». Рукопись эта, трактующая о значении революции в жизни человека, в части, написанной на машинке, является копией с недошедшего до нас автографа.

7. Автограф в «Синем альбоме» на листах 48—49 и на приложенной к нему вставке — полулисте писчей бумаги, согнутом пополам. Озаглавлен «Светъ сталь тьмою». Написан карандашом вслед за автографом недописанной статьи «Тьма безверiя», описанным под № 2. Текст вставки, также написанный карандашом, идет вслед за второй исправленной и затем зачеркнутой копией отрывка «Тьма безверiя». Текст поделен на две главы, причем вторая глава написана приблизительно лишь наполовину. Начало: «Съ нами, со всемъ человечествомъ». Конец: «людьми, которыхъ называютъ пророками».

8. Рукопись на 7 нумерованных листах в 4°, написанная с одной стороны рукой М. Л. Оболенской и исправленная рукой Толстого. Копия предыдущей. Заглавие: «Светъ сталъ тьмой». Начало: «Одни люди часто говорятъ». Конец: «людьми, которыхъ называютъ пророками». В середине рукописи нумерация на двух листах исправлена — указание на то, что эти листы вошли потом в новую текстовую комбинацию. Текст поделен первоначально на две главы. Но вслед за окончанием текста первой главы рукой Толстого поставлена цифра V и далее его же рукой написано семь строк — начало новой главы не имеющее продолжения.

9. Рукописный материал, заключающий в себе 197 частью склеенных из нескольких частей листов в 4° и 103 обрезка. Написан на пишущей машинке и рукой Ю. И. Игумновой и X. Н. Абрикосова и в огромной своей части исправлен и дополнен рукой Толстого. Дополнения в нескольких случаях — на отдельных чистых листах. Материал этот представляет собой крайне неупорядоченное собрание многочисленных переработок и перепечаток на машинке текстов, описанных под №№ 5, 7 и 8 и относящихся к работе над статьей «Камень главы угла». Он лег в основу глав восьмой и седьмой в окончательной их редакции, причем к главе седьмой относится большее количество материала, чем к восьмой. Для обозначения глав употребляются цифры от I до X. На одном из листов рукой Толстого написан следующий план, относящийся к рассуждению о значении религии:

1) Все горе отъ отсутствiя религiи.

2) Что же делать по отношенiю религiи?

3) Два дела: одни поддерживаютъ не имеющую никакого смысла религiю. Другiе доказываютъ, что никакой религiи не нужно.

4) Что же нужно? Разрушить старую форму и признать необходимость религiи. И взять то, что есть, потому что прогресс не въ прiобретенiи новаго, а въ очищенiи стараго.

В двух местах рукой Толстого написано: «Здесь следуетъ изъ «Что такое религiя», стр. 20, 21, 22, 23» и «За этимъ следуютъ изъ «Что такое религiя», отчеркнуто, стр. 24». Выписки из статьи «Что такое религия и в чем сущность ее?» сделаны на 11 листах (на пишущей машинке). Текст на одном листе исправлен рукой Толстого. Часть выписок обведена карандашной чертой, рядом с которой рукой Толстого написано: «пропустить». Извлекаем из этого материала варианты, которые печатаем под №№ 4—6.

10. Автограф на 5 нумерованных рукой Толстого листах (4 четвертушки писчего листа, исписанные с одной стороны (на оборотной стороне рукой Ю. И. Игумновой и М. Л. Оболенской написаны материалы к «Кругу чтения») и лист почтовой бумаги, первая половина которого, исписанная с обеих сторон, урезана сверху). Текст первой главы (по окончательному счету). Начало: «На Дальнемъ Востоке», въ Манджурiи, идетъ война». Конец: «Что это за машина?» Извлекаем отсюда вариант, который печатаем под № 7.

11. Рукопись на 14 нумерованных (1—15) листах в 4°, написанная с одной стороны рукой О. И. Игумновой и исправленная рукой Толстого. Копия автографа. Листы 3 и 5 вынуты и перенесены в рукопись № 38. Первый лист не нумерован и не заполнен текстом. На лицевой его странице рукой Ю. И. Игумновой написано: „«Единое на потребу. Черновые. 14 декабря“ (дата старой копии, а не рукописи). Впереди текста рукой Толстого проставлено заглавие «Единое на потребу» и вслед за ним для обозначения главы поставлена цифра 1. Исправления сделаны в направлении к окончательной редакции главы. Смягчена между прочим характеристика Николая II.

12. Рукописный материал, заключающий в себе 7 частью склеенных из нескольких частей листов в 4° и 3 обрезка, написанных рукой Ю. И. Игумновой и на пишущей машинке и исправленных рукой Толстого. Перепечатки отдельных листов предыдущей рукописи, промежуточные отрывки текста между рукописями, описанными под №№ 11 и 38.

13. Автограф, относящийся ко второй главе статьи, на 2 листах в 4° исписанных с обеих сторон. Перед текстом для обозначения главы поставлена цифра II. Начало: «Машина эта, давно известная». Конец: «большей части всякаго общества».

14. Рукопись на 4 нумерованных (20—24) листах в 4°, из которых одна чистая, исписанных рукой Ю. И. Игумновой и исправленных рукой Толстого. Копия предыдущей. Листы 22 и 23 перенесены в рукопись № 38. Цифра II, обозначающая главу, исправлена на III, затем окончательно на IV. Начало: «Что это за машина?». Конец: «И только отъ правительства».

15. Автограф, относящийся ко второй главе статьи, на 2 листах в 4°, исписанных с обеих сторон. К нему приложены на 2 листах две вставки. Начало: «Правительственная машина — это такое учрежденiе». Конец: „распутнейшая изъ распутныхъ Екатерина «великая»“.

16. Рукопись на 6 листах в 4°, написанная на пишущей машинке. исправленная, значительно дополненная и продолженная рукой Толстого. Дополнение сделано на обороте первого листа и на лицевой стороне четвертушки, представляющей собой вставку ко второму листу. Продолжение написано на нижней части и на обороте последнего листа. Начало продолжения: «потомъ признанный, потому что его убили, полубешеннымъ Павелъ». Конец: «офицеръ, устроившiй Японскую войну и т. д.» Автограф, описанный под № 15, и его продолжение, находящееся в рукописи № 16, печатаем в вариантах (№8).

17. Рукописный материал, заключающий в себе 142 частью склеенных из нескольких частей листа в 4°, 7 листов почтового формата (большого и малого) и 72 обрезка. Написан на пишущей машинке и рукой Ю. И. Игумновой и исправлен рукой Толстого. Представляет собой переработку и ряд перепечаток материала, находящегося в рукописях, описанных под №№ 13—16. Исправленные перепечатки чередуются с автографами-дополнениями, написанными или непосредственно вслед зa машинным текстом или на отдельных листах. На некоторых листах поставлены для обозначения глав цифры III, IV, V, VI, XI, XII. Материал этот заключает в себе текст, относящийся ко второй главе статьи, отчасти к пятой, а также тексты глав, примыкающих к ним по смыслу, но не вошедших в статью. Эти последние тексты печатаем в вариантах. Из данного материала извлекаем варианты №№ 9—15.

18. Автограф, написанный частью поверх текста, написанного рукой Ю. И. Игумновой, на 2 листах в 4°. Начало: «III. Вотъ что говорилъ про это французскiй писатель 16 века Этiенъ Лабоэти». Далее пометка «Выписать Лабоэти». Конец: «какъ Наполеонъ I и III». Текст почти буквально совпадает с окончательной редакцией замечаний к выписке из Лабоэти, помещенных в третьей главе.

19. Рукопись на 5 нумерованных по страницам (1—10) листах в 4°, исписанных с обеих сторон рукой Ю. И. Игумновой и М. Л. Оболенской, без поправок рукой Толстого. Озаглавлена „«Добровольное рабство». Сочинение французского писателя Боэти половины XVI века“. Начисто переписанный перевод выдержек из сочинений Лабоэти к третьей главе. Слева внизу первой страницы рукой С. Д. Николаева написано: «Считано 5.19.05» (т. е. 19 мая 1905 г.). Над заглавием его же рукой написано: ,Из статьи Льва Николаевича «Единое на потребу»“. Та же пометка в конце текста рукой А. Л. Толстой.

20. Рукописный материал, заключающий в себе 9 листов в 4° и 3 обрезка. Написан рукой Ю. И. Игумновой, на пишущей машинке и рукой Толстого. Написанное Игумновой и на машинке исправлено Толстым. Относится к четвертой главе статьи. Текст, принадлежащий самому Толстому, соответствует тому, что напечатано в пятой главе; текст же цитат из Маккиавелли сохранился лишь в меньшей своей части, и в нем сделаны поправки рукой Толстого. На двух листах для обозначения главы поставлена цифра IV.

21. Автограф, соответствующий по содержанию пятой главе и обозначенный цифрой VI, на 4 листах (2 четвертушки и 2 полулиста почтовой бумаги), исписанных с обеих сторон. Вслед зa шестью исправленными рукой Толстого машинописными строками, относящимися к материалу, описанному под №20, начало: «Такъ это представляется, когда разсматриваешь». Конец: «и требованiямъ ихъ совести». В конце лицевой и на оборотной стороне последнего листа вслед за цифрой VII идет текст в дальнейшем исключенный и не вошедший в окончательную редакцию пятой главы; предшествующий же текст очень близок к этой редакции, хотя и кратче его.

22. Рукописный материал, заключающий в себе 14 листов в 4° и 17 обрезков. Написан на пишущей машинке и рукой Ю. И. Игумновой и исправлен рукой Толстого. Остатки переписанных и исправленных копий предыдущей рукописи. цифра VI, обозначавшая главу, заменена цифрой IV. Часть листов и обрезков отсюда перенесена в состав рукописи, описанной под № 38. На одном из листов рукой Толстого сделано дополнение, текст которого, будучи затем переработан, вошел в состав большей части первого абзаца пятой главы. Извлекаем отсюда вариант, который печатаем под № 16.

23. 1 лист и 2 обрезка, на которых рукой Толстого указано, какие выдержки нужно сделать из «Царства Божия внутри вас, «Патриотизма и правительства», «Рабства нашего времени» (шестая глава окончательной редакции). Тут же автограф заключительного абзаца шестой главы, перечеркнутый поперечной чертой и исправленный рукой Толстого абзац, вошедший затем в качестве предпоследнего в десятую главу («Казалось бы люди, сознавая себя...»). Рукой Толстого поставлена, также для обозначения главы, цифра VIII.

24. Автограф, относящийся к девятой главе на 2 листах в 8° (3 исписанные страницы). Для обозначения главы поставлена цифра IX. Начало: «Ученiе равенства, братства, любви людей». Конец: «Въ этомъ все».

25. Рукопись на 4 нумерованных (86—89) листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой Ю. И. Игумновой и исправленных рукой Толстого.

Начало: Идеалъ равенства, свободы ж любви». Конец: «liberté, égalité, fraternité, ou la mort». Многочисленные поправки, сделанные поверх зачеркнутых строк, на оборотной стороне первого листа и в конце последнего, приближают рукопись к окончательной редакции девятой главы.

26. Рукопись на 12 нумерованных (90—96, 97—100) листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой Ю. И. Игумновой и исправленных рукой Толстого. Копия предыдущей. Начало: «А между тем идеал равенства, свободы и братства». Конец: «liberté, égalité, fraternité, ou la mort». Один лист, 99-й, перенесен отсюда в рукопись, описанную под № 38. В начале поставлены цифры IX, затем X, но обе зачеркнуты. Исправления еще более приближают рукопись к окончательной редакции главы. Между прочим фраза «Тэнъ (въ своей прекрасной исторiи революцiи) делаетъ ту странную ошибку, что ради всехъ ужасовъ, которые совершала революцiя, осуждаетъ те принципы, которые она провозгласила» — исправлена так:

Напрасно думаетъ Тэнъ (въ своей прекрасной исторiи революцiи), что принципы эти и способы осуществленiя ихъ были ложны и что отъ ложности принциповъ произошли все те ужасы, которые совершались во время террора и после.

27. Рукописный материал, заключающий в себе 6 листов в 4° и 13 обрезков. Написан на пишущей машинке и рукой Ю. И. Игумновой и исправлен рукой Толстого. Остатки переписанных и исправленных копий предыдущей рукописи. Часть листов и обрезков отсюда перенесена в рукопись, описанную под № 38.

28. Автограф, относящийся к десятой главе, на 4 листах (2 обрезка, исписанных с одной стороны, и 2 листа в 4°, исписанные с обеих сторон). Первый лист утрачен, остальные нумерованы рукой Толстого красным карандашом (2—5). Начало: «Все же ихъ бедствiя, скажутъ они». Конец: «Что это значитъ и отчего это?» Помимо текстуальных отличий, автограф кратче десятой главы в ее окончательной редакции.

29. Рукопись на 10 листах в 4° и 8 обрезках, исписанных с одной стороны рукой Ю. И. Игумновой и исправленных рукой Толстого. Копия предыдущей. Обрезки получились в результате того, что отдельные листы, будучи разрезаны, вошли в новую текстовую комбинацию в пределах той же десятой главы. Поэтому и нумерация листов и обрезков подверглась исправлению. Начало: «Скажутъ, что все наши бедствiя». Конец: «центръ тяжести всегда будетъ одно и то же». Последний лист переписан дважды, и на втором его экземпляре рукой Толстого написано продолжение текста главы.

30. Рукописный материал, заключающий в себе 24 листа в 4°, 1 лист почтового формата и 23 обрезка. Написан рукой Ю. И. Игумновой, на пишущей машинке и рукой Толстого. Его же рукой исправлено написанное Игумновой и на машинке. Остатки переписанных, исправленных и дополненных копий предыдущей рукописи. Часть листов и обрезков перенесена отсюда в рукопись, описанную под № 38. Для обозначения главы проставлены цифры VIII, IX, X, XI.

31. Автограф на 3 листах, исписанных с обеих сторон (четвертушка писчего листа и лист почтовой бумаги), начинающийся вслед за четырьмя зачеркнутыми строками, написанными рукой Ю. И. Игумновой. Текст поделен на главы — XI и XII. От двенадцатой главы сохранилось только начало (шесть строк). Начало: «Но если между людьми распространяется и признается идеалъ равенства». Конец: «нужна истинная религiя». Текст одиннадцатой главы представляет собой первоначальную редакцию одиннадцатой главы и по окончательному счету. Печатаем его в вариантах целиком (№ 17).

32. Рукопись на 10 листах в 4°, исписанная с одной стороны рукой Ю. И. Игумновой и исправленная рукой Толстого. Начало: «Но если между людьми распространенъ». Конец: «разумнымъ согласiемъ и свободнымъ убежденiемъ». Копия предыдущей рукописи, включая и всю двенадцатую главу. Рукопись нумерована (121—136), но листы 128 и 131—135 (большая часть из двенадцатой главы) утеряны. Вслед за концом копии двенадцатой главы — продолжение ее текста рукой Толстого на полустранице. Отдельные страницы рукописи, предварительно исправленные, зачеркнуты.

33. Автограф на 1 листе почтовой бумаги, исписанном с обеих сторон (4 страницы). Текст написан на первой странице поверх машинописного письма (неподписанного), в котором Толстой обращается к издателю сочинений Тургенева с просьбой разрешить ему перепечатку с сокращениями «Живых мощей» в «Круге чтения». Вначале для обозначения главы поставлена цыфра XI. Начало: «Почему же люди не усваиваютъ эту истинную религiю». Конец: «пережитыхъ и уже чуждыхъ ему формахъ». По содержанию текст рукописи близок к части текста одиннадцатой главы в окончательной ее редакции.

34. Рукопись на 6 листах в 4°, исписанных с одной стороны рукой Ю. И. Игумновой и исправленных рукой Толстого. Копия предыдущей. Нумерация в рукописи менялась несколько раз, так как отдельные ее листы входили затем в новые комбинации. Исправления — в направлении к окончательной редакции одиннадцатой главы.

35. Рукописный материал, заключающий в себе 32 частью склеенных из нескольких частей листов в 4° и 1 лист почтового формата. Написан на пишущей машинке и рукой Ю. И. Игумновой и исправлен и частью дополнен рукой Толстого. Представляет собой дальнейшую переработку материала, находящегося в рукописях, описанных под №№ 31—34, и относится к одиннадцатой главе статьи.

35. Рукопись на 4 листах (3 четвертушки и 1 полулист почтовой бумаги). исписанных рукой Ю. И. Игумновой и Толстого. На первом листе конец копии первоначальной двенадцатой главы, написанной рукой Ю. И. Игумновой. Далее рукой Толстого проставлена цыфра XIII, и идет начало главы: «Что же нужно? Прежде всего разрушенiе обмановъ». На лицевой странице второго листа и на части лицевой страницы третьего — копия начала главы. Она исправлена рукой Толстого (причем цыфра XIII зачеркнута) и продолжена на обеих страницах третьего и четвертого листа. Конец: «любовь, включающую въ себя почти все». Печатаем целиком исправленное начало главы и ее продолжение (вариант № 18).

37. Рукописный материал, заключающий в себе 17 листов в 4° и 25 обрезков. Написан на пишущей машинке и рукой Ю. И. Игумновой и М. А.

Шмидт и исправлен, переработан и дополнен рукой Толстого. Среди этого материала — часть вторичной копии предыдущей рукописи, почти целиком зачеркнутая. Вместо зачеркнутого, большей частью на оборотных страницах, написан рукой Толстого новый текст, по содержанию близкий к тексту двенадцатой главы окончательной редакции. На одном из листов после слов «Марфа, Марфа, печешеся о мнозем, единое на потребу» рукой Толстого поставлена дата 7 февраля 1905 г., на другом после тех же слов — 19 февраля 1905 г.

38. Рукопись на 126 листах в 4°, часть которых склеена из нескольких частей, часть урезана. Написана на пишущей машинке, рукой Ю. И. Игумновой, М. А. Шмидт и Е. В. Оболенской и исправлена рукой Толстого. (Кроме того, в нескольких местах сделаны мелкие стилистические поправки рукой А. Б. Гольденвейзера.) Цельный текст «Единого на потребу», подобранный из разновременно переписанных и исправленных копий. Окончательная нумерация (1—126) частью рукой Толстого, частью рукой переписчиков. Некоторые цыфры дублированы (напр., 35а, 366 и т. д.). Листы 36—41, на которые приходится выписка из Монтескье, отсутствуют. Отсутствуют также листы 104 и 110. Один лист занумерован двумя цифрами — 102, 103, и один тремя — 106, 107, 108. Выписок из Лабоэти в третьей главе и всех выписок из прежних сочинений Толстого в шестой главе (в данной рукописи восьмой) нет, но нумерация в этих частях текста не прерывается. По сравнению с окончательной редакцией в тексте рукописи еще много отличий. Он поделен на двенадцать глав, но расположение их и состав не всегда соответствуют тому, что мы имеем в окончательной редакции статьи. Главы первая и вторая следуют в том же порядке, как в окончательной редакции; глава третья соответствует главам третьей и четвертой окончательной редакции; главы четвертая и пятая — пятой окончательной редакции; шестая — девятой, седьмая — десятой, но кончается словами «правительственнаго насилiя»; следующий же затем абзац, который читается в десятой главе окончательной редакции, начинает собой восьмую главу, соответствующую шестой главе окончательной редакции; девятая глава соответствует седьмой, десятая — восьмой; материал глав одиннадцатой и двенадцатой в окончательной редакции подвергся перегруппировке, так что отдельные части текста одной главы перенесены были в другую и наоборот.

Важнейшие исправления в рукописи сводятся к следующему.

В первой главе после слов «гибнут как будто по его воле?», стр. 168, строка 32, зачеркнуто:

Можно было бы допустить это, если бы причиной такого дела былъ одаренный железной волей генiальный злодей, но ведь мы знаемъ, что виновникъ всего не человекъ сильной воли, не генiальный и не злодей, а самый обыкновенный, просто глупый, можетъ быть, и не злой человекъ, который можетъ подпадать подъ влiянiе самыхъ ничтожныхъ людей, но самъ, по низменности своего умственнаго, образовательнаго гвардейскаго уровня, никакъ не можетъ самъ одинъ оказать на кого бы то ни быпо какого либо влiянiя.

Во второй главе текст с характеристикой русских царей отчеркнут сбоку карандашом и рядом с чертой рукой Толстого первоначально написано пр[опустить]», но затем это обозначение зачеркнуто. В той же главе после слов «на другой край света», стр. 170, строка 7, следующее окончание абзаца отчеркнуто чернильной чертой с пометкой: «пр[опустить]»:

Если даже и помретъ этотъ несчастный Николай II, то ведь смерть его не исправить дела. Будетъ регентство или какая нибудь вторая Екатерина съ любовниками, и любовники будутъ опять устраивать новые проекты, за которые платить будутъ, вытягивая последнiя жилы и отдавая последнюю кровь, русскiе миллiоны людей.

Во втором абзаце той же главы после слов «если и кончится эта», стр. 170, строки 1—2, зачеркнуты слова «дурацкая, подлая». В четвертом абзаце той же главы отчеркнут Толстым с пометкой «пр[опустить]» конец абзаца:

Марiя кровавая и ея царствованiе есть рядъ ужаснейшихъ преступлений, костровъ и казней.

В шестом абзаце после слов «свергаютъ, наконецъ, эту породу», идущими вслед pа словами «бессмысленные войны», стр. 170, строка 27, зачеркнуто; «самодовольныхъ убiйцъ, разорителей народа».

В десятой главе (в окончательной редакции восьмой) после конечных слов второго абзаца «ухудшение своего положения», стр. 193, строка 19, следующий абзац отчеркнут сбоку чертой с пометкой «пр[опустить]». Печатаем его в вариантах под № 19.

39. Рукописный материал, заключающий в себе 17 частью склеенных из нескольких частей листов в 4° и 16 обрезков и восходящий непосредственно к тексту предыдущей рукописи. Написан на пишущей машинке и исправлен рукой Толстого. Цвет машинописной ленты здесь всюду одинаковый, тот же, что и в рукописи, описанной под № 39. Весь этот материал входил первоначально в состав этой рукописи и удален из нее, будучи радикально исправлен и заменен вновь переписанными листами или частями их. К первой главе относится 1 обрезок, ко второй 1 лист и 3 обрезка, к седьмой — 6 листов и 3 обрезка, к девятой — 5 листов и 2 обрезка, к десятой 1 лист и 2 обрезка, к одиннадцатой — 4 листа и 2 обрезка, к двенадцатой — 2 обрезка. Исправления сделаны в направлении к окончательной редакции статьи.

40. Рукопись на 61 листе в 4° (листы частью склеены из нескольких частей, частью урезаны), написанная на пишущей машинке и рукой T. Л. Сухотиной и исправленная рукой Толстого (рукой постороннего исправлены ошибки, вкравшиеся при переписке текста). Представляет собой связный текст «Единого на потребу». Нумерована по листам красным карандашом рукой В. Г. Черткова (1—86); листы 136—18, 206—28 и 38—48, на которые приходятся выписки из Лабоэти в третьей главе и из Монтескье в четвертой, и целиком шестая глава — в рукописи отсутствуют. Рядом с чертковской нумерацией в верхних углах листов идет другая, непоследовательная, отражающая собой те прежние комбинации, в которые входили отдельные листы рукописи. Рукопись заключена в обложку, на которой рукой Ю. И. Игумновой написано «Единое на потребу». Л. Толстой. 1905 года и рукой А. Л. Толстой — «Последняя редакция, привезенная В. Г. [Чертковым]. Июнь 1905 г.». Данная рукопись представляет собой исправленную копию рукописи, описанной под № 38, причем наиболее подвергшиеся исправлениям листы и части листов, как указано было выше, были вновь переписаны и частью вновь исправлены. Текст поделен на двенадцать глав, но расположение глав здесь иное, чем в рукописи № 38, то, которое мы знаем по печатному тексту.

Большинство исправлений, сделанных Толстым, — стилистического характера. Существенные исправления по существу сводятся к следующему.

В первой главе после слов: «Люди эти все», стр. 166, строка 20, зачеркнуто: «по приказанiю ближайшаго начальства»; после слов «что это самый обыкновенный», стр. 166, строка 23, зачернуто: «скорее ничтожный». Во второй главе смягчена та часть текста, где речь идет о русских царях. Ряд мест здесь зачеркнут (см. вариант № 20); после слов «бессмысленные войны», стр. 170, строка 27, зачеркнуто: «Свергаютъ, наконецъ, эту породу». В четвертой главе после слов «мучить самих себя», стр. 177, строка 44, зачеркнуто: «потому что всякое действiе власти законодательной, исполнительной имеетъ одно средство принужденiя, мучительства, убiйства или угрозы того и другого». В пятой главе после слов «только самые безнравственные», стр. 179, строка 1, зачеркнуто «или вполне глупые»; после слов «стоят ниже среднего», стр. 179, строка 1, зачеркнуто: «умственнаго и». В одиннадцатой главе после слов «У них нет сил для этого», стр. 202, строка 22, зачеркнуто: «Если они и признаютъ равенство, свободу, братство, то признаютъ ихъ только въ той мере, въ которой осуществленiе это представляется имъ выгоднымъ, желательнымъ и не нарушаетъ ихъ личной жизни». Вслед за последней главой собственноручная дата и подпись: «1905. 25 марта. Ясная Поляна. Левъ Толстой».

В рукописи некоторые слова, смущавшие Черткова, подчеркнуты им красным карандашом и сбоку их на полях поставлен вопросительный знак; в двух местах из стилистических соображений им сделаны перестановки слов. Номера листов, на которых находятся обратившие на себя внимание Черткова места, большей частью выписаны им на оборотной странице обложки. На 7-м листе, во второй главе, в словах «немецъ Биронъ», «толстой бабы», «другая немка Анна», «немка мужеубiйца Екатерина» (см. вариант № 20, стр. 462, строки 41—44) Чертковым подчеркнуты слова: «немецъ», «толстой», «другая немка», «немка», а сбоку на полях поставлен вопросительный знак. На обложке против цыфры 7 им написано: «Нельзя ли то же, да добрее, с жалостью»? Против этих слов рукой Толстого написано: «Оставить». Однако слова «толстой» и «другая» Толстым все же вачеркнуты. На 10-м листе в абзаце второй главы, в котором идет речь о Генрихе VIII, в словах «женится на своей б.» буква «б» также подчеркнута и сбоку поставлен вопросительный знак. На обложке 10-й лист не отмечен. На 34-м листе, в пятой главе, после слов «Онъ покоряется», стр. 180, строка 2, Чертковым подчеркнуты слова «не можетъ не покориться». На обложке против цыфры 34 Толстой поставил сначала вопросительный знак, затем зачеркнул его и написал: «Сог[ласенъ]». В рукописи эти слова зачеркнуты Толстым. На 49-м листе, в сноске седьмой главы, слова «здравый смыслъ, нравственное чувство и, главное, историческая действительность» переставлены так: «здравый смыслъ, историческая действительность и, главное, нравственное чувство». На обложке против цыфры 49 Толстой написал: «Сог[ласенъ]». На 69-м листе, в десятой главе, две рядом стоящие фразы от слов «Если не такъ смело грабятъ» и кончая словами «а оть путей сообщенiя» обведены сбоку чертой, рядом с которой поставлен вопросительный знак. На обложке против цыфры 49 Толстой поставил вопросительный 8нак и написал слово «Ост[авить]», но затем зачеркнул его и написал «Можно и исключить». Эти слова он также зачеркнул и сверху них написал: «переставить». В тексте же он сам сделал перестановку, поставив фразы, отчеркнутые Чертковым, впереди предшествовавшей им фразы «Если перестали сжигать ведьмъ...» Наконец, на 82-м листе, в двенадцатой главе, подчеркнуты еще три слова и сбоку поставлен вопросительный знак. На обложке против цыфры 82 нет никакой ответной пометки Толстого. Строки, в которых находятся подчеркнутые слова «существо», «воли Бога», стр. 203, строки 22—23, исправлены Толстым, но так, что подчеркнутые слова остались нетронутыми. Неясно, когда эти строки были исправлены Толстым — до пометки Черткова или после нее.

41. Рукопись на 1 листе тонкой копировальной бумаги, написанная на пишущей машинке и исправленная рукой Толстого. Копия начала второй главы, где речь идет о русских царях, с рукописи, описанной под № 39. Начало: «Машина эта давно известна мiру». Конец: «она устраиваетъ со своими». Исправления сделаны в направлении к окончательной редакции этой части главы, хотя характеристики царей еще более сгущены; зачеркнутые после слов «то немец Бирон», стр. 169, строки 12—13, слова «любовникъ глупой, толстой бабы» затем вновь восстановлены.

42. Рукопись на 1 листе почтовой бумаги большого формата, написанная на пишущей машинке и исправленная рукой Толстого. Копия предыдущей. Окончательная редакция начала второй главы. Характеристики царей, по сравнению с предыдущей рукописью, смягчены. Так, слова «глупой, толстой бабы» зачеркнуты и заменены словами «совершенно чуждой Россiи и ничтожной женщины».

После слов «Потом захватывает машину», стр. 169, строка 20, зачеркнуты слова «распутная девка» и заменены словами «незамужняя развратная дочь Петра». После слов «велит войскам воевать за пруссаков», стр. 169, строка 22, зачеркнуты слова «Убиваетъ блудница изъ блудницъ» и заменены словами «Немца этого, своего мужа, убиваетъ самаго безсовестно распутнаго поведенiя».

В июле или августе 1905 г. «Единое на потребу» было напечатано в издании «Свободного слова» (№ 99). Корректур статьи Толстой не держал. 12 августа н. ст. Чертков писал ему о том, что редактор «Times» принимает «Единое на потребу», которое появится одновременно в разных странах 29 и 31 августа н. ст. (АТБ).

Издание «Свободного слова» печаталось по текстам рукописей, описанных под №№ 40 и 42 (по второй рукописи — начало второй главы). Выписка из сочинения Лабоэти «О добровольном рабстве» напечатана, видимо, по тексту рукописи, описанной иод № 19, с которой эта выписка буквально совпадает; цитата из книги Маккиавелли «Государь» напечатана о недошедшего до нас оригинала; шестая глава напечатана также с недошедшего до нас оригинала, в котором были, по указанию Толстого, сгруппированы выдержки из прежде опубликованных им сочинений, лишь слегка в нескольких местах перефразированные для увязки текстов.

В этом издании были допущены следующие отступления от текста рукописей. После слов «Немца этого, своего мужа, убивает», стр. 169, строки 22—23, вместо «самого бессовестно-распутного поведения немка Екатерина II» напечатано: «совершенно чужая немка Екатерина II»; после слов «и жениться на своей», стр. 170, строка 19, вместо стоящей в рукописи и ничем не замененной буквы «б.» напечатано «любовнице»; после слов «и творят еще», стр. 170, строка 29, вместо «ужаснейшие» — «большие»; после слов «как последние войны то французов», стр. 171, строки 5—6, пропущено «то англичан с Китаем»; между словами «то» и «России», стр. 171, строка 7, пропущено слово «теперь»; после слов «право одних людей», стр. 178, строки 32—33, вместо «владения» напечатано «на владение»; между словами «положение» и «отдельного», стр. 179, строка 16, пропущено слово «каждого»; после слов «он работает», стр. 179, строка 30, пропущены слова «изо всех сил»; между словами «т. е.» и «самое», стр. 180, строка 7, пропущен предлог «в»; после слов «И, что хуже всего», стр. 181, строка 12, вместо «что будут» напечатано «будучи»; после слов «переходя из одного возраста в другой», стр. 190, строки 24—25, выпущены слова «То, что совершается в жизни отдельного человека, совершается и в жизни целого общества», перенесенные в начало следующего абзаца, после слов «без всякого руководства», стр. 190. строка 33; после слов «из одного возраста в другой», стр. 190, строки 29—30, вместо «В сознании ребенка» напечатано «У ребенка»; после слов «в такие периоды», стр. 190, строка 33, пропущено слово «времени»; после слова «Одна», стр. 191, строка 6, вместо «большая» напечатано «значительная»; между словами «что» и «эти», стр. 193, строка 27, напечатано «все»; после слов «и озверением всех», стр. 193, строка 29, вместо «но, несмотря на него», напечатано «несмотря на то»; после слов «отдают свои жизни», стр. 193, строка 30, вместо «жизни» — «жизнь»; после слов «зачем они жили», стр. 194, строка 13, вместо «эту бессмысленную, мучительную жизнь» — «этой бессмысленной, мучительной жизнью»; после слов «революционеров, анархистов», стр. 195, строка 26, вместо «о будущем устройстве» — «и в будущем устройстве», между словами «то же» и «положение», стр. 147. строка 36, напечатано «и то же»; после слога «дисциплинарных», стр. 198, строка 7, вместо рот» напечатано «батальонов»; после слова «Если», стр. 198, строка 16, вместо «не так смело теперь грабят» — «перестали грабить»; после слов «в городах, на улицах», стр. 198, строка 17, вместо «то произошло это» — «то тоже»; между словами «теперь» и «связывает» пропущено «еще»; после слов «Нет произвола», стр. 200, строка 8, вместо «главы» напечатано «нет главы»; после слов «и из рассуждения», стр. 200, строка 34, вместо «и опыта» напечатано «и из опыта»; после слов «Вот эти то», стр. 201, строка 11, вместо «особенно последние люди» — «люди, особенно последние»; после слов «С другой стороны», стр. 201, строка 32, вместо «стараются» — «они стараются»; после слов «с одного места на другое», стр. 202, строка 35, вместо «Но никогда» — «но никто»; между словами «это то» и «есть» ; стр. 203, строка 12, добавлен союз «и»: между словами «любовь» и «проявляется», стр. 203, строка 26, пропущен союз «же».

«Единое на потребу» Толстой намеревался напечатать и в России в издательстве «Посредник». В октябре 1905 г. он писал И. И. Горбунову: «С печатанием «Единого на потребу» делайте как найдете лучшим, я на всё согласен и только боюсь, чтобы вам не было неприятности» (ГТМ). В ноябре того же года Горбунов извещал Толстого, что вместе с «Концом века» сдано в набор и «Единое на потребу» без первых четырех глав (АТБ). Но, по всей вероятности, типография «Посредника» «Единое на потребу» даже не набрала, так как Горбунов опасался закрытия типографии за печатание толстовских статей. В неопубликованной части своих «Яснополянских записок» Д. П. Маковицкий сообщает под 1 января 1906 г. «Лев Николаевич говорил мне, что И. И. Горбунов не издает его статей «Единое на потребу» и «Конец века» потому, что правительство применяет теперь новую меру: закрывает ту типографию, в которой печатаются такие книги, которые кажутся ему опасными. Так было сделапо в Петербурге».

В 1906 г. текст статьи по изданию «Свободного слова» был перепечатан в России в издательстве «Обновление» с пропуском в первой и во второй главе тех строк, в которых содержатся резкие суждения об Александре III и Николае II (издание конфисковано). С аналогичными пропусками был напечатан текст «Единого на потребу» и в девятнадцатой части двенадцатого издания сочинений Толстого М. 1911 (том конфискован).

В настоящем издании печатаем текст «Единого на потребу» по рукописи, описанной под № 40, зa исключением начала второй главы, которое печатаем целиком по рукописи, описанной под № 42. Выдержку из сочинения Лабоэти печатаем по тексту «Свободного слова», сверив его с текстом рукописи, описанной под № 19; выдержку из сочинения Маккиавелли печатаем по изданию «Свободного слова». По тому же изданию печатаем и текст шестой главы, представляющий, за исключением последнего абзаца, как сказано, сплошь выдержки из прежде опубликованных сочинений Толстого.

Стр. 169 , строка 15. «Другая Анна» — Анна Леопольдовна, племянница императрицы Анны Иоанновны, правительница России с 1740 по 1741 гг., фаворитом которой был саксонский посланник граф К. М. Линар,

Стр . 169 , строки 22—24. Речь идет об императоре Петре III.

Стр. 169 , строки 38—40. Речь идет о Николае II и его завоевательных планах в связи с русско-японской войной.

Стр. 170 , строки 16—17. Речь идет о разводе Генриха VIII со своей женой Екатериной Арагонской и женитьбе его на своей фаворитке Анне Боллейн. Эта женитьба вызвала сопротивление римской курии, в результате которого Генрих VIII провозгласил независимость англиканской церкви от папской власти.

Стр. 171 , строки 5—7. См. примечания к статье «Об общественном движении в России», стр. 635—636.

Стр. 171, строка 23 — стр. 173 , строка 46 . Выдержка из сочинения Лабоэти «О добровольном рабстве» («Sur la servitude volontaire». Bibliothèque nationale. Paris, 1901, стр. 36, 38, 40—45).

Стр. 174, строка 31 — стр. 177 , строка 31. Цитаты из сочинения итальянского политического деятеля Николо Маккиавелли «Государь» («Il Principe»). В Яснополянской библиотеке Толстого имеется экземпляр этой книги в переводе с итальянского под редакцией Н. Курочкина: «Государь и Рассуждения на первые три книги Тита Ливия». Спб. 1869. С некоторыми стилистическими отступлениями цитаты из Маккиавелли в «Единое на потребу» заимствованы именно из этого экземпляра, в котором на многих страницах имеются собственноручные пометки Толстого.

Стр. 198 , строки 2—3. Здесь Толстой имеет в виду свидетельство Библии, «Книга Бытия», XII, 48—57, XVIII, 13—26, где рассказывается о том, как Иосиф, продавая египтянам в голодные годы за деньги хлеб, собранный в плодородные годы, поработил египтян. Об этом Толстой подробно говорит в XX главе своего сочинения «Так что же нам делать?», приводя целиком все относящиеся к этой истории тексты из «Книги Бытия».

Стр. 203 , строки 19—20. Сведенборгианизм — мистическое религиозное учение, основателем которого был скандинавский ученый и поэт Эммануил Сведенборг (1688—1772). Секта сведенборгиан существует преимущественно в Англии и Америке. О таосизме см. примечание к «Письму к китайцу», стр. 697.

Стр. 449, строка 31. Орлеаны, точнее орлеанисты — сторонники Орлеан* ской династии. Со времени Великой французской революции они выступали почти на протяжении всего XIX века. Панамисты — участники скандального предприятия — проекта соединения при помощи канала Атлантического и Тихого океана. Предприятие это, осуществлявшееся в 80-х гг. прошлого столетия и сопровождавшееся колоссальными злоупотреблениями, тратой огромных денежных сумм и вымиранием рабочих, занятых на нем, не было осуществлено.

Стр. 452 , строки 6—7. Перефразировка слов Евангелия от Иоанна, III, 19.

Стр. 455, строки 36—37. Книга профессора Н. М. Коркунова,на которую ссылается здесь Толстой и из которой он, по его словам, черпает сведения о том, как различные ученые определяют сущность государства, — «Сравнительный очерк государственного права иностранных держав», I, Спб, 1890.

Сноски

29. «Патриотизм и правительство». Гл. VI, стр. 14 и 15. Изд. «Свободного слова».

30. «Рабство нашего времени». Гл. XIII, стр. 54. Изд. «Свободного слова».

31. «Царство Божие внутри вас». ГЛ. X, стр. 89. Изд. «Свободного слова».

32. «Рабство нашего времени». Гл. XIII, стр. 54—60. Изд. «Свободного слова».

33. [«Царство Божие внутри вас». Гл. X, стр. 87, 88. Изд. «Свободного слова».]

34. [Знаю я, что существует самое распространенное между учёными нашего времени мнение о том, что обусловливается жизнь народа не внутренними духовными причинами, а внешними, преимущественно экономическими. Опровергать такое мнение считаю излишним, так как здравый смысл, историческая действительность и, главное, нравственное чувство показывают совершенную несправедливость его. Мнение это возникло и утвердилось среди людей ограниченных и, главное, лишенных высшей, отличающей человека от животного способности чувствовать необходимость установления своего отношения к миру, т. е. религиозного сознания; и потому стараться убедить таких людей в том, что существует то, чего они не испытывают и не могут ощупать руками, совершенно бесполезно.]

35. [бедовым ребенком,]

36. [свобода, равенство, братство или смерть.]

139. На одной из обложек заглавие «Камень главы угла» написано на машинке, зачеркнуто и рукой Толстого написано новое: «Въ чемъ спасенiе». Но затем оно зачеркнуто, и волнистой чертой восстановлено первое, заимствованное из следующих слов «Евангелия» от Матфея, XXI, 42: «Иисус говорит им: неужели вы никогда не читали в писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от господа, и есть дивно в очах наших.

140. Перефразировка слов Евангелия от Матфея, VI, 23; «Итак, смотри, свет, который есть в тебе, не стал ли тьмою?»

141. Заимствовано из Евангелия от Луки, X, 41, 42; «Марфа, Марфа, печешися о мнозем, единое на потребу».

142. Последнее выражение было употреблено Толстым в отношении к любовнице английского короля Генриха VIII.

143. Зачеркнуто: можетъ быть, Владимiръ,